Правила склонения личных местоимений - [31]

— Пойдем гулять? — предлагаю я.

— Куда?

— Я хочу показать тебе одно место. Тут недалеко. Одевайся.

Наташе приходится уговаривать родителей, чтобы отпустили нас, ведь они настаивают на том, чтобы мы попили еще чай с тортом, к тому же на улице темнеет. Но все-таки нам разрешают уйти.

До моего дома идти минут десять, но Наташе совершенно не обязательно пока знать, что я здесь живу. Мы входим в подъезд, потом поднимаемся на лифте на последний этаж.

— Куда мы, Ром? — спрашивает Наташа.

— На крышу, — отвечаю я и тяну ее за руку.

Небольшая дверь, ведущая на крышу, как всегда заперта, но у меня уже года два как есть собственный ключ. Наташу, конечно же, удивляет это обстоятельство, но она старается не подавать вида и не задавать лишних вопросов. Когда мы, наконец, оказываемся на крыше, перед нами открывается потрясающий вид на город, который уже начинает зажигать свои огни.

— Как красиво! — восхищенно тянет Наташа, кутаясь от промозглого ветра.

— Круто, правда? — поддерживаю. — Тебе холодно?

— Нет, — улыбается она.

Некоторое время мы наслаждаемся видом молча. Я облокотился о металлическое ограждение, а Наташа стоит чуть дальше, не приближаясь так близко к краю.

— Спасибо тебе, Ром. — вдруг произносит Наташа.

— За что?

— За то, что ты со мной возишься.

— Я не вожусь.

— Ну, ты понял. Просто, зачем я тебе нужна…

— Мы же друзья. Разве нет? — говорю это и сам удивляюсь.

Неужели у меня появился друг? Это странно, честное слово.

Но Наташу, кажется, вся эта наша дружба напрягает и пугает нисколько не меньше, чем меня.

— Ты только не подумай ничего… — снова начинает она. — Просто ты такой хороший… Я хочу сказать, ты так хорошо ко мне относишься… Я боюсь… — она осекается и замолкает.

— Чего? — я подхожу к ней ближе. — Чего ты боишься?

— Да так, — отмахивается Наташа. — Не важно. Забудь.

— Чего ты боишься? — настаиваю я. — Что я поступлю так же как тот парень? Что я буду издеваться над тобой? Что я предам тебя и брошу?

— Нет.

— Тогда чего? Что я в один прекрасный день начну обзывать тебя как остальные?

— Нет.

— Что тогда, Наташ?

— Я боюсь, что могу почувствовать к тебе что-то большее… А этого мне делать нельзя.

— Мне тоже этого нельзя, так что не парься, — я расплываюсь в улыбке, хотя на душе совсем не радостно от Наташиных слов. — А если вдруг начнешь что-то ко мне испытывать, — продолжаю, — ну, если вдруг начнешь влюбляться в меня, так просто пошли к черту.

— В смысле? — не понимает Наташа.

— В смысле подойди и скажи: «Веригин, иди ты к черту!». Я, наверное, разозлюсь, обижусь и уйду. Так что это беспроигрышный вариант.

— Ты, правда, какой-то странный, — тянет Миронова и очень смешно, почти по-мультяшному улыбается, склонив голову на бок.

9

Егор выставляет меня участвовать в ночных гонках по городу. Это спринт из точки А в точку Б с тремя контрольными отметками. Маршрут произвольный — главное приехать к финишу первым. При этом, менты и посторонний транспорт — это личные проблемы водителя. В общем, как всегда. И как всегда, у меня несколько больше проблем, чем у трех других участников, потому что я, вообще, езжу без прав. Зато я отлично знаю город. Впрочем, не думаю, что намного лучше остальных гонщиков. На старте собирается куча народу. Думаю, и на финише, и на контрольных точках тоже будут толпы. Понятия не имею, как они все организовывают и собирают столько людей на абсолютно нелегальные мероприятия. Егор дает мне «Хонду Civic». Я хорошо знаю эту тачку, так что с ней проблем, думаю, не возникнет.

Мы узнаем маршрут перед стартом, и я сразу прикидываю кратчайший путь. Если я выиграю сегодня, то срублю приличную сумму. Но у меня сильные соперники на крутых заряженных машинах. Впрочем, в спринте слишком много факторов, от которых зависит победа, так что трудно предугадать результат.

Мы стартуем, и я первым отмечаюсь на двух контрольных точках. Я выбираю узкие незагруженные улицы, кое-где даже еду по встречке, пару раз сворачиваю под знак «поворот запрещен», так что это просто чудо, что мне не попадаются менты. На пути к третьей точке я еду по небольшой дороге мимо недостроенных промышленных зданий. Здесь ночью почти нет машин. Я выжимаю газ до предела и вдруг влетаю в яму. У меня пробивает колесо, и машину несет прямо на обочину, а потом — на стену недостроенного здания. Я выкручиваю руль, жму на тормоз, пытаясь избежать столкновения, но все бесполезно. В последний момент я закрываю лицо руками и влетаю в бетонную стену. Хорошо, что влетаю правой стороной. Удар, металлический звук, звон разбитого стекла, срабатывают подушки безопасности, и я вырубаюсь.

Я открываю глаза и начинаю приходить в себя, когда меня вытаскивают из машины. Я вижу Мишку и еще пару ребят, слышу их голоса. Они тащат меня немного, потом кладут на землю. Я лежу на спине. Дышать тяжело. Я кашляю и чувствую, что из носа у меня течет кровь. Голова раскалывается от боли. Меня тошнит. Я чувствую, что руки и ноги у меня на месте и, похоже, даже не сломаны. Кажется, я жив. Это большой плюс. Я поворачиваю голову направо — искореженная «Хонда» представляет собой жалкое и печальное зрелище. И в связи с этим я думаю, такой ли это большой плюс, что я жив. Интересно, какое я сейчас произвожу впечатление? Я приподнимаюсь на локтях. Передо мной стоит Мишка, еще два пацана и Егор.