Правила мудрого Гаврюши - [9]
Поучился бы у Риччи! Тому всё равно куда, лишь бы в переноске. Как только увидит переноску в прихожей – нырк в неё, и готов к отъезду. Никаким куличом не выманишь.
Итак, вот что я вам скажу:
>Выбирайте маленьких собак, если вы хотите оставаться родителями малышей. Я вас не уговариваю, просто советую. Ну, а если выберете большую собаку, то… в общем, тоже не ошибётесь.
Путешествие
Я не боюсь переезжать с места на место. Даже если мы едем в другую страну.
Обычно перед поездкой наши человеки воодушевляются, у всех прекрасное настроение. То и дело проскакивает слово «поедем». Шпицы бегают между ног взад и вперёд, заглядывая в лица и надеясь понять, берут ли их с собой.
Мама достаёт чемоданы, сумки, рюкзаки и… наши переноски. Значит, я не ошибся: мы действительно куда-то едем все вместе!
Я люблю наблюдать за процессом сбора чемоданов, предугадывая, что на этот раз возьмут с собой в дорогу. Если достанут купальники, которые пахнут прошлогодним морем, – значит, мы едем на море; если горнолыжные ботинки – значит, впереди горы.
Я располагаюсь в коридоре, на перепутье, чтобы можно было наблюдать за сборами, двигая не головой, а только глазами. Вокруг такая суета! Наши двуногие решают сложную головоломку – «что взять с собой». Каждый путешественник должен подумать, без каких из сотен своих вещей он не сможет прожить ни дня. Получается очень много.
Для нас, трёх собак, выделяется отдельная сумка. Переноски не в счёт. В сумке – то, без чего, по разумению людей, никак не могут прожить собаки. Ошейники, поводки, пелёнки для туалета, игрушки, косточки, бутылочка с водой, влажные салфетки для лап и для глаз, расчёски, средство от насекомых, шампунь и бальзам для шерсти. Если в чемодан кладут пакет гречки – значит, мы едем за границу, потому что там гречки нет. А ещё туда берут пакетики и совок, чтобы убрать за нами, если мы надумаем сходить в туалет по-большому. Почему-то у нас в стране можно не убирать, а за границей это обязательно. Видно, дороги у них какие-то особенные…
Лежак берут только один – для меня. Нашим шпицам он ни к чему, им жарко от одного вида лежака.
Я лежу и наблюдаю: пойдёт ли мама к ящику с собачьими зубными щётками, или нет. Если забудет – впереди настоящий отпуск, отдых от мучения зубов. Ох, скажу я вам, лучше время от времени терпеть собачьего стоматолога, чем колючую щетину в пасти каждый день!
В общем, даже наша собачья сумка получается больших размеров, не говоря о поклаже всей нашей человекостаи.
Однажды в середине лета наша стая собралась к морю. А это значит, что надо доехать до аэропорта, войти в него и сесть в самолёт.
Аэропорт – это уже не наша страна. Это – смесь разных стран. Охранять границы личной территории нашей стаи бесполезно и, я бы сказал, невозможно. Потому что больше нигде в мире нет такого скопища разных людей и запахов, чужих и непохожих друг на друга. Как будто все заблудились и ищут самолёт, который увезёт их на родину. Кругом ноги, ноги и ещё раз ноги…
Бывает, что какой-то человек говорит-говорит, а ни одного слова понять нельзя. И ритм разговора другой, и интонации. И машет руками по-другому, и кивает по-другому, и выражение лица незнакомое. Такие люди называются иностранцами. Ох, как их много! Разных! Первый раз попав в аэропорт, я даже решил, что заболел – никак что-то случилось с моей головой. Но потом я разобрался, что к чему.
Повезло нашим шпицам, что я у них есть! Глядя на моё спокойствие, они понимают: если уж я, умудрённый опытом Гаврюша, не беспокоюсь, им тоже не о чем тревожиться. А я до всего доходил сам! Вот так-то…
Частенько бывает, что кто-нибудь из толпы остановится перед моим носом и начинает сюсюкать, изводить маму вопросами: «Как эта порода называется?», «Тяжело ли за такими собаками ухаживать?», «Это у вас мальчик или девочка?». Фу, как унизительно! Конечно, я мальчик, а бантик на голове – просто для красоты! Я отворачиваюсь, ищу место у мамы на шее под волосами, чтобы никто не увидел мою морду и не пристал с расспросами.
Вторая часть путешествия – это сам самолёт. Пассажиры долго рассаживаются и пихают свои вещи во все закутки. А потом – самое неприятное: заводятся моторы, и самолёт взлетает. В эти минуты кажется, что кто-то тянет тебя за хвост, тогда как другая неведомая сила несёт тебя вверх. Такое ощущение, будто воздух тяжелеет и набивается в уши. Приходится трясти головой и почаще сглатывать. Это помогает. Если мама не забудет дать косточку, я грызу её с удовольствием и даже с остервенением, потому что от этого становится полегче, не так сильно закладывает уши. Дальше звук становится ровным, гул да гул. Можно даже поспать.
В тот раз, когда мы летели к морю, я и Риччи вели себя спокойно, а Винни пищал и требовал, чтобы моторы немедленно выключили. Ни моё спокойствие, ни Риччины порыкивания не срабатывали, и тогда я предложил:
– А давайте загадывать загадки!
– Давайте, – жалобно сказал Винни. Он был рад любой игре, лишь бы не слушать рёв моторов.
– Жевать можно, а глотать нельзя. Что это? – вспомнил я жизненную загадку из своего щенячества.
– Косточка, – неуверенно ответил Винни.
