Правила мудрого Гаврюши - [8]
Мама смеялась и приговаривала:
– Дайте же мне посидеть спокойно, поросята! Что за атака такая?!
– И мне почеши брюшко, и мне! – вертелся перед ней Винни.
Вскоре мы успокоились. Каждый занял свою позицию, все были при деле – лечили маму. Меня разморило, и я захрапел. А Риччи следил за тем, чтобы мама ни на минуту не прекращала «заряжаться», – как только её руки останавливались, он тут же втыкал нос в её ладонь, требуя продолжения процедуры. Нам понравилось проводить приятные вечерние часы с мамой. Дружно обложив её со всех сторон, мы всю зиму лечили мамино плохое настроение, заряжая её теплом трёх пушистых и ласковых лекарей.
Удивительно приятно лечить людей! Мама явно выздоравливала и крепчала. Даже цвет воздуха вокруг неё становился ярче – казалось, что она вышла из серой тучи. Скажу без хвастовства: мы её так отдрессировали, что, садясь к телевизору, она сама хватала нас в охапку. Значит, ей тоже понравилось. И неважно, что с экрана телевизора слышались то громкие разговоры, то стрельба, то плач, то музыка. И мы и мама знали, что это не опасно, потому что мы вместе.
А вот вам и правило:
>Дайте вашей собаке почувствовать себя полезной!
Кстати, через некоторое время Риччи перестал грызть угол в прихожей.
Маленькие собаки, большие собаки
А всё-таки хорошо, что мы – маленькие собаки! Ну как можно взять на руки, скажем, овчарку, лабрадора или сеттера?! Правильно, никак. А нас – можно. Нас носят на руках по одному, по двое и даже всех трёх одновременно. И в таких случаях мы становимся выше любой самой большой собаки.
С высоты человеческих рук можно разглядеть то, что не дано увидеть ни одной собаке крупной породы. Помню, в моём щенячестве мама всегда делала свои домашние дела со мной на руках. Тогда я узнавал много нового: что и где лежит, как пахнет и как называется. Я запоминал новые слова и знал, к чему относится большинство запахов, а значит – я умнел и становился опытней.
Хорошая была у мамы привычка – подносить мне под нос всё, что попадалось под руку, со словами «На, понюхай!». Она называла предметы, а я запоминал. Да, давненько это было.
И как хорошо, что из щенка я вырос до размера человеческого младенца. Это как раз то, что любят человекомамы. Дети вырастают до размера взрослых людей, и мамы скучают без малышей. А Йорки вырастают как раз до размера маленьких детей. Вот и получается, что Йорки – это счастье для мам на всю жизнь. На всю нашу собачью жизнь, разумеется.
У меня есть ещё одно преимущество: я не линяю. Потому что Йорки не линяют. А для людей это важно. Люди – бесшёрстные существа, они любят пушистых зверюшек, но терпеть не могут убирать шерсть, валяющуюся по всем углам дома. Риччи и Винни повезло наполовину, потому что шпицы линяют наполовину. То есть вся их линяющая шерсть остаётся на расчёске.
А вот у соседской хаски шерсть на боках выглядит как плохой газон – то и дело сваливается в колтуны, а потом выпадает. И запах от неё мерзкий, совсем непривлекательный. Фу! С такой собакой хлопот не оберёшься. Ну какое от неё счастье для людей? Она хоть и добрая, но совсем неудобная собака. Большая, тяжёлая, лохматая. Хозяева часто выпускают её гулять без сопровождения, и она медленно бродит по двору одна, опустив голову и не обращая ни на кого внимания. Её боятся все прохожие: они же не знают, что она не кусается.
Про эту хаски соседские собаки говорят, что поначалу она была очень непослушной. Когда все члены семьи уходили на работу, её оставляли с больной старушкой, которую хаски не уважала и бесконечно над ней измывалась: то облает, то покусает, то напустит лужу на угол её кровати.
Однажды она окончательно довела бедную женщину – специально сбила её с ног. Оказавшись на полу, старушка взяла и ущипнула хаски за нос. Тут-то безобразница и опешила. Чего-чего, а такого поступка от человека она не ожидала. Ущипнуть собаку за нос?! За бесценный нос, без которого собака – не собака! За самое больное место! Где это видано?!
С тех пор хаски верит в полную власть бабушки над её жизнью и смертью. Лишиться носа – это слишком, поэтому она больше не рискует обижать ни бабушку, ни других людей. Теперь она самая безобидная и спокойная собака нашего двора. Вот так-то…
Нет, это всё-таки подлинное несчастье – быть большой собакой. Во всех отношениях. Нас ведь не только носят на руках, но и берут с собой в любые дальние путешествия. А крупную собаку разве возьмёшь? Крупных оставляют дома или отдают в чужие руки на передержку.
А мы переезжаем с места на место в небольших переносках. Единственное, что оскорбляет, – это то, что нас взвешивают в аэропорту вместе с чемоданами. «Три килограмма пятьсот грамм живого веса, – объявляет работница, подсчитывая, сколько стоит мой билет. И командует, глядя на Риччи: – Следующий!»
Помню, в щенячьем возрасте я боялся, как бы меня не забыли где-нибудь вместе с переноской, а потом привык и успокоился. Теперь своей невозмутимостью пытаюсь успокоить Винни, но он всё равно нервничает. Терпеть не может переноски, переезды, аэропорты. Скулит, ворчит, тяжело вздыхает. Замолкает лишь тогда, когда ему дадут вкусную косточку – желательно новенькую, из тех, которые он ещё не пробовал.
