Правила эксплуатации ведьмы - [50]

неудобства или раздражающего натирания на пятке. Если бы не каблук, то я бы, не

раздумывая, схватила эту невероятную пару сапожек.

— А неплохо выглядят. — Раздался рядом зевающий голос.

Светящийся неясным счастьем Лис приблизился ко мне и показал большой палец в знак

одобрения. Причины его радости оказались банальны — старые набедренные ножны

сменились новенькими черными. К тому же из обновки торчала коричневатая кривая ручка

нового кинжала.

— Ходить в них не смогу. — Я разочарованно крутила округлым носочком.

— А вы попробуйте, — убеждал хозяин. — Вон, вашему мужу пришлись по душе.

Я, спустив намек на отношения с Лисом, поднялась и сделала пару неловких шажков.

Никогда не пробовала вставать на каблуки, лишь видела в городах, как богатые модницы

цокают по мостовым в новеньких туфельках. Страх свалиться был велик, но сапоги

оказались прекрасными. Я держалась так, как если бы стояла босой.

Заметивший замешательство варрен ловко присел на корточки и постучал костяшкой по

подошве.

— Качественно сделано, — хмыкнул он, ощупывая обувку. — И кожа мягкая, теплая. А из

какого зверя пошиты?

— Так откуда ж я знаю? — Глаза Миодрага пылали честностью. — Дикий, ясное дело.

Видать, и без волшбы не обошлось. Да вот не берет их никто. Пылятся сапожки, старятся. А

тут гляжу, не девушка — дриада идет. Ей и не подойдут? И размерчик её — как раз на

хрупкую ноженьку. Не на лапы, что отъели нынче дамочки.

После порции лестных отзывов о себе я воспылала невероятной любовью и к сапогам из

невиданного животного, и к лукавому продавцу неопределенного возраста, и ко всему миру

в целом.

— Сколько?

— Четыре златца, — обрадовался торговец.

Радость сменилась огорчением. К сожалению, трату столь огромной суммы я себе не

позволяла, поэтому начала вылезать из сапожек, во второй раз за ночь чуть ли не рыдая от

горя. Лис понимающе прошептал:

— Заплатить за тебя?

— Не-а, — шмыгнула я.

Мужичок, вздохнув, забрал сапоги обратно.

— Может, передумаете? Да, цена ощутимая, но поверьте — они будут служить вам веками.

Я вам и златец скину, чтоб уж наверняка.

Нет, и на трешку можно кутить с неделю. А где гарантия долговечности сапог? Развалятся

при любом удобном случае, и кого винить?

— Нет, спасибо, — я оперлась на Лиса, и мы пошли прочь от базара.

Друг тревожно поглядывал на погрустневшую меня.

— Вот сдалась тебе эта обувь? — начал он, дружественно щелкнув ногтем по носу. — Не

куксись. Они ж неудобные, как по кочкам в поисках утопленников будешь в них скакать?

— Удо-обные, — взвыла я. — И красивые.

— Ну и что, что красивые? Перед кем красоваться-то? — напирал не разбирающийся в

женских проблемах варрен. — Если думаешь соблазнить меня, то знай, я полностью твой и

без дополнительных прикрас.

— Лис, — рассмеявшись, парировала я, — ты соблазнился бы после страстной пляски с

камнем вокруг сеновала. Не выдумывай.

Друг надул тонкие губы, но после улыбнулся.

— Не понять тебя. Чего ты ожидала от покупки сапог? Разве не восхищенных охов?

— Только самих сапог.

Неспешно, но все-таки мы добрались до места ночлега. Улица как оборвалась, затихли

любые крики. Старый мрачноватый домик не горел ни единым окошком. Надрывно скрипела

от ветра несмазанная калитка.

— А если хозяин спит? Разбудим? — Лис первым добрался до двери и негромко постучался

в неё.

Но опасения были излишними, потому как послышался звук откидывающейся защелки, и

дверца, противно застонав, открылась вовнутрь. На пороге появился потирающий глаза

Сомысл. Он выглядел разозленным, но лишь завидев нас, просиял.

— Детишки, вот и вы! Проходите, разувайтесь. Небось голодные? — Он потянул нас внутрь

освещенной всего одной свечей горницы.

— Нет-нет, — уверила я доброго дедушку.

Разуваться в почти полной темноте было сложно, поэтому я трижды спотыкалась о неясные

предметы, в то время старичок с оханьем тянул за тяжелую крышку, которая прикрывала

проход в погреб. Вместе с Лисом они открыли её, затем Сомысл зажег от своей свечи две

другие и протянул их нам.

— Располагайтесь. Местечко, конечно, то ещё, но чем богаты.

— Мы ко всему привыкшие. — Лис двусмысленно посмотрел на меня, а я смутилась.

Ну да, случалось, запирала его в погребе. Не умер же, чего возмущаться.

— Там солома лежит, — объяснил дедушка, — чтоб помягче спать. Грызуны, правда,

надоели. Поможете?

— Разумеется.

Я незамедлительно спустилась по хлипкой лестничке. Неприятный запах пробрался в ноздри

и осел чужеродным комком в горле. Да, и к таким «удобствам» мы привыкшие. После

склепов да болот запах — досадная мелочь.

Но чуть приторная вонь казалась знакомой. Немного отдавала паленой шерстью и гнилью.

Не вспомнить…

Тонюсенькая свечка неярко светила и скорее чадила, распуская по пустому помещению

сероватый дымок. Лис спустился сразу за мной и несколько раз недовольно пофыркал, стараясь свыкнуться с ароматами.

— Извините уж, — стыдливо бормотал Сомысел. — Что есть. Была бы постелька свободная

— так я б с радостью одолжил.

— Нам и здесь нравится, — криком уверила его я.

— Даже слишком, — подтвердил разлегшийся на горе соломы Лис. — Спасибо вам.

— Не за что, ребятки. Я крышечку прикрою, чтоб запашок-то не распространялся?

— Не нужно, — попросила я.