Правда - в молчании призраков - [33]

Если раньше мысли о том, что мама что-то скрывает от меня, были лишь моими догадками, то сейчас они подтвердились, и от этого стало как-то особенно горько и неприятно.

Заметив мое состояние, Макс притормозил у самого выхода и внимательно посмотрел на меня.

— Ты в порядке? — спросил он.

— Не знаю.

Я действительно еще не поняла, как относиться к тому, что сейчас узнала.

— Давай уйдем отсюда, мне не по себе здесь, — попросила, обхватив себя за плечи и зябко поежившись.

Макс, не говоря ни слова, распахнул дверь и мы, наконец, вышли на улицу. Я была благодарна за то, что он молчит и ничего не спрашивает. Уже несколько раз замечала, что он как-то понимает, когда не нужны лишние слова и мне необходимо немного тишины.

Мы молча доехали до гостиницы. Всю дорогу я просто смотрела в окно и пыталась понять, что же обо всем этом думаю. То, что отец скрывал работу в лаборатории Оферхолма, само по себе неприятно, но информации слишком мало. Он мог заниматься чем угодно и, пока я не знала точно, что же он делал, размышлять на эту тему бессмысленно. Можно додуматься до чего-то по-настоящему страшного. Интересно, хватит возможностей Макса, чтобы узнать, в чем именно заключалась работа отца и Мартина Бэрриса?

Несмотря на все эти более чем разумные мысли, состояние мое было подавленным, и я как-то не заметила, когда открылась для призраков.

Но поняла это только тогда, когда перед самыми дверями гостиницы меня, без всякого предупреждения, бросили в воду. А потом еще раз. И еще. Я даже не успела осознать, что передо мной вырос призрак, как уже почувствовала себя, с головой, погруженной в ледяную воду. Не знаю, обозлился ли призрак на меня за что-то или он и при жизни не отличался добротой, но мне не удосужились даже показать события, предшествующие падению. Вот я собиралась сделать шаг, чтобы зайти в раскрытые двери гостиницы, и вот я уже вижу размытый силуэт человека, там, над водой, и чувствую, как что-то тяжелое тянет меня ко дну. Я стараюсь не дышать, но, в конце концов, делаю вдох — легкие наполняются водой, и становится больно. Очень-очень больно. Темнота — и через мгновение я прихожу в себя, трясясь от холода, пробирающего до костей.

Не могу сфокусировать взгляд, дышу часто и неглубоко, потому что каждый вдох отдается болью где-то в легких. Слышу, как меня зовут, но звук идет, будто сквозь толщу воды.

Обхватываю себя за плечи в попытке согреться и чувствую, как меня берут на руки и куда-то несут. Мне бы хотелось, чтобы измученное сознание покинуло меня и дало бы небольшую передышку, но окончательно пришла в себя, когда Макс аккуратно положил меня на диван. Меня все еще трясло, как будто в жутком ознобе и он принес плед, в который укутал меня с головой.

— Сана, — с неподдельной тревогой в голосе в который раз позвал меня Макс, а я порадовалась, что, наконец, слышу, как полагается, — ты меня слышишь?

— Д-да, — заикаясь, ответила и, разозлившись на саму себя, выдохнула сквозь зубы, — боже, почему так холодно?

— Сана, тебе надо успокоиться, — сказал Макс, осторожно взяв меня за плечи, — твой озноб, скорее всего, реакция организма на стресс.

— Нет, — я покачала головой, — это призрак. Человек умер, утонув в ледяной воде, а я расслабилась и открылась, и погружение получилось слишком сильным.

Я усмехнулась, но Макс остался серьезным, не оценив получившийся каламбур.

— Что нужно делать? — спросил он.

— Не знаю, такого еще никогда не было. Наверное, просто подождать.

— Тебе в любом случае нужно успокоиться, — сказал он и ушел куда-то вглубь номера.

Вернулся через пару минут с бокалом в руках и протянул его мне. Решив, что мне действительно сейчас не помешает глоток чего-нибудь горячительного, молча приняла бокал. В нем, переливаясь всеми цветами янтаря, плескался бренди. И я, стуча зубами о край бокала, сделала два глотка.

Внутрь скользнул комок жидкого огня, тут же сменившись приятным теплом, разлившимся по телу. Сделав еще два глотка, я понемногу успокоилась, холод отступил, и я смогла расслабиться. Выпуталась из пледа, села и, откинувшись на спинку дивана, устало проговорила:

— Спасибо.

— Не за что. — Последовал такой же тихий ответ. — Так что ты видела?

Я вспомнила о необходимости рассказать видение и, не имея ни малейшего желания вновь захлебнуться в ледяной воде, сказала:

— Я даже не сразу поняла, что передо мной появился призрак. Мужчина, но я не успела его разглядеть. И увидела немного — сразу очутилась под водой. Но это не несчастный случай, что-то тянуло его ко дну, как будто к ногам был привязан какой-то груз. А кто-то наверху, над водой стоял и смотрел.

— Почему он не показал тебе больше? — спросил Макс. — Того, кто сбросил его в воду? Как ты должна ему помочь.

— Возможно, ему это и не нужно. Скорее всего, он хочет, чтобы я помогла найти тело. Вот только как я его опознаю? Я даже не знаю, как он выглядит.

— Как он выглядит, уже не важно. Когда его достанут со дна, опознать тело будет сложно.

Это так, мне приходилось разыскивать утопленников и то, что доставали из воды, мало походило на то, что являлось мне. Тело раздувалось и синело. А если его еще находил кто-то, питающийся падалью, опознать было практически невозможно. А таких милашек в реках Эрдейла водилось немало.