Правда о войне 1812 года - [16]

ОРГАНИЗАЦИЯ УПРАВЛЕНИЯ ОККУПИРОВАННЫМИ ТЕРРИТОРИЯМИ В 1812 ГОДУ

I

Стратегические операции, крупные сражения, авангардные и арьергардные бои — военная сторона кампании шестой антифранцузской коалиции 1812 г.[76] уже давно стали предметом множества специальных исследований, причем, в последние годы можно отметить особо пристальный интерес к их микроуровневому изучению. Однако любая война, а тем более такая, которая имела место в 1812 г. — это весьма сложное явление мировой истории. Тогда происходил «спор» и невольное смешение многих культурных, политических форм, традиций организации различных обособленных историческим временем и пространством человеческих общежитий, т. е., говоря глобальными понятиями, — цивилизаций.

В сложной геометрии естественных проблем, встающих перед армией вторжения (а значит и перед историком, который выбрал их себе в качестве объекта применения своих профессиональных навыков — методик), одной из наименее изученных остается тема организации местного управления на занятых в ходе кампании территориях.[77]

Сразу очертим круг вопросов, затрагиваемых мной в данной главе. Во главу угла поставлена задача описания и анализа обстоятельств и особенностей возникновения и функционирования структур институтов местного административного управления, созданных французской стороной на подвластных ей территориях (и сопоставление этих показателей с западноевропейским опытом предшествующих лет) в период кампании. Они подразделяются на гражданские, муниципальные органы, где доминировали сами местные жители и органы, непременно сопутствующие военному времени — институт интендантов армии вторжения.[78]

Проблеме смежной с темой нашего исследования (жизнедеятельность коммуникационной линии, правда, только на ограниченном участке фронта) посвящена статья А. М. Попова.[79]

Интересная область изучения — наполеоновские проекты отмены крепостного права в России, которые при столкновении с неутешительной российской действительностью трансформировались в экспедиции по водворению порядка в деревнях, взбунтовавшихся против помещиков, достойна отдельного специального изучения, посему за недостатком места мы её касаться не будем.[80]

В общих работах по войне нельзя встретить даже отрывочных упоминаний по вышеуказанным вопросам управления: среди представителей дворянской историографии лишь А. И. Михайловский-Данилевский ограничился двумя абзацами (на 4 увесистых тома),[81] а вершина либеральной — совместный труд, юбилейный семитомник «Отечественная война и русское общество» — небольшой статьей,[82] которая не содержит ни сколько-нибудь весомого фактического материала, ни сравнительно-теоретической базы анализа.

В советский период (особенно после войны 1941–1945 гг.) рассуждать на тему, выражаясь мягкой научной лексикой, коллаборационизма было не безопасно: факты сотрудничества населения Российской империи с французами были «неудобными» и смотрелись совершенно дисгармонично со стройным и безупречным полотном «героической войны», созданным монополистами темы Л. Г. Бескровным и другим «историком» П. А. Жилиным. А уж писать про акты присоединения Литвы к Варшавской конфедерации и думать было нечего. К сожалению, ситуация не изменилась и с выходом в период горбачевской «гласности» эпохально известной книги Н. А. Троицкого,[83] во многом, однако, способствовавшей развитию более объективного подхода к изучению войны.

Концептуальное изучение проблема получила только в последние годы: различным аспектам организации и функционирования системы оккупационной власти французов в России посвящен ряд моих собственных работ (подробнее см. «Библиографию»). В них я подробно описал структуру и кадровый состав (по персоналиям) всех институтов местного управления, а также проанализировал со сравнительно-исторических позиций различия в стиле и методах властвования французов в России и в странах Европы.

База источников по теме невелика: единого упорядоченного архива Великой армии периода коалиции 1812 г. не существует,[84] кроме того, многие местные, региональные российские хранилища материалов сейчас утрачены.[85] Таким образом, основными нашими источниками стали мемуары современников, отечественные и зарубежные публикации документов (по большей части, вышедшие к столетию войны), краеведческие очерки; ценные сведения содержатся в российских исторических журналах, выходивших до революции 1917 года и в фондах архива РГВИА.

В отличие от цивилизованных стран Европы, где при вступлении французов чиновники городской и сельской местной власти спокойно продолжали исполнять свои обязанности (отправление суда, организация пожарных команд, поддержание общественного порядка и т. д.), то в России все они последовали за русской армией, отступление которой в начале войны более напоминало бегство (кавалерия Мюрата просто не поспевала за русской пехотой).

Таким образом, страна в одночасье осталась в состоянии первобытной демократии. Вследствие этого Наполеону пришлось с нуля создавать систему местного управления (и единственным возможным вариантом для него было простая установка французской модели на занятых территориях). Если на Западе он лишь реформировал чиновничий аппарат (в Голландии, например, вместо средневековой системы продажи должностей, клиентажа и совершенной расплывчатости обязанностей, Наполеон установил современный тип организации департаментов управления, появились множество новых профессиональных должностей, таких, как гидротехник, мелиоратор, службы, занимающиеся исключительно сельским хозяйством или образованием).