Правда о войне 1812 года - [14]

Несколько предварительных комментариев:

1). На указанный период приходится война со Швецией, которую Россия вела по собственной воле с целью захвата Финляндии, в чем и преуспела. Потери от прекращения отношений с этим государством вполне сопоставимы с английским: в 1803 г. в русские порты прибыло 319 британских судов (с грузом) и 204 шведских.[62]

2). Общая дезорганизация торговли в период наполеоновских войн.

3). Затяжные конфликты на юге России (Турция и Иран).

Все это отрицательно сказывалось на интересующих нас показателях. В то же время, не связано с условиями тильзитского трактата. Некоторые авторы сравнивают показатели 1806 и 1807 гг., забывая о том, что Александр, руководствуясь правилом «поспешай медленно», закрыл порты только зимой 1807 г., когда навигация уже завершилась, следовательно, и результаты сравнения двух показателей не имеют отношения к делу. Фактический отход от новой политики начался уже через год (!) (в 1809), когда общий торговый оборот по русской внешней торговле вырос на 9,8 млн. руб. Эта тенденция продолжилась и в 1810 и в 1811 гг., и в 1812 гг. (8,4 млн. руб.).[63] Напрашиваются вопросы: откуда финансовый кризис и почему сгорела Москва?

Причины кризиса — традиционные для России: инфляция, расходы на оборону, долги, дезорганизация в государственных структурах. Доказывая «гибельность» блокады для экономики России наши исследователи с пафосом сообщали, что курс ассигнационного рубля упал с 80 до 25,2 копеек. Да, только вот 80 коп. — это показатель не 1807, а 1802 года, и начал этот показатель падать задолго до Тильзита и совсем по другим причинам. Главным средством удержания на плаву и пределом сообразительности отечественных (и не только) экономистов с давних пор было печатанье денег (конечно, ничем не обеспеченное) и набор кредитов. Так с 1786 г. по 1810 г. была выпущена колоссальная сумма — 579 млн. рублей.[64] Да тут ещё в 1807 г. и «кормушку» прикрыли: закончились английские подачки за «пушечное мясо» (субсидирование коалиций). Есть сведения, что в 1804–1810 гг. было напечатано 272,5 млн. руб. (всего же в 1804 г. было входу 260,5 млн. руб.). В 1810 г. внутренний долг достиг 668 млн. руб. (в т. ч. по выпуску ассигнаций — 577 млн.).[65] Отсюда резкое повышение цен и банкротство многих банкиров. Были введены новые непосильные налоги. Динамика падения ценности ассигнации была следующей: 1802 — 80 коп., 1805 — 73, 1806 — 67,5, 1807 — 53,75, 1811 — 25,2.[66] Четкий тренд, наметившийся до 1807 г., очевиден (он не изменился и после 1812 г.). К слову сказать, сам кризис в России не закончился с падением «антихриста», на которого можно было свалить собственную профессиональную бездарность, но продлился до середины 20-х годов.[67]

Сумма долгов достигла 100 млн. гульденов (82 млн. ещё со времен Екатерины II и 18 млн. набрали к 1815 г.). Уже в ходе войны 1812 г. Россия вела оживленные переговоры с Англией о списании голландского долга (в итоге расплатились только в 1898 г.). Во всех частях управления финансами царил хаос: не было четкого разделения обязанностей между ведомствами, процветало взяточничество, чиновники высшего ранга (к примеру, Гурьев и Сперанский) интриговали между собой (у читателя есть возможность сравнить проблемы той эпохи с современными). Но главной причиной финансовых затруднений были непомерные расходы на военные цели.

С наступлением мира в 1807 г. расходы на армию увеличились почти в два раза (!): с 63 402 тыс. руб. асс. до 118 525 тыс. в 1808 г. (а в 1812–1814 достигли вообще фантастических цифр). Это беспрецедентный факт в мировой истории и прекрасный показатель отношения Александра к союзу. Любопытно проследить, как менялась динамика расходов на милитарию (без учета морского министерства) в военное и относительно мирное время: 1804 — 41 942 тыс. руб., 1805 — 43 184, 1806 — 44 304, 1807 — 63 402, 1808 — 118 525, 1809 — 112 279, 1810 — 127 936, 1811 — 122 414, 1812 — 160 843, 1813 — 264 792, 1814 — 278 775.[68]

А теперь сравним увеличение расходов на армию (55,1 млн. руб.) и недобор от таможни (показатели 1807 и 1808, соответственно, — 9134 тыс. руб. и 5523 тыс.), т. е. 3,6 млн. руб. Совершенно очевидно, от чего казна страдала больше. Кстати, эти потерянные для казны 3,6 млн. и есть наши 23,1 млн. (уменьшение годового торгового оборота), которыми пугали читателей отечественные авторы: якобы именно они так гибельно сказались на бюджте. Просто исследователи не учли, что доходы казны от таможни и общие показатели оборота — вещи не равнозначные (одна является процентом другой). Это также несопоставимо с долями других видов поступления в казну: подушная подать — 48,4 млн., питейный доход — 34,2 млн… соляной — 7,7 млн.[69]

В докладе царю от 8 декабря 1809 г. канцлер Н. П. Румянцев писал, что главная причина финансового кризиса отнюдь не в разрыве с Англией, а в расходах на оборону (то есть фактически провел исследование сходное с нашим и уже тогда, располагая всей полнотой информации, сформулировал вывод!). Румянцев даже попытался использовать ситуацию и создать национальную торговлю (идея акционерных обществ — «домов»), но не успел: Александр I оказался слишком нетерпелив в своем стремлении занять место Наполеона. Итак, мы видим, что ответственность за наши экономические проблемы просто свалили на кого было удобнее. Говоря о спаде оборотов внешней торговли, исследователи не обращают внимание ещё на одну важную деталь. Если в 1808 г. показатели упали на 23,1 млн. руб. сер., то в 1804, (до блокады) произошло аналогичное снижение с 59 до 51,7 млн. руб., а в 1805 г. — с 60,7 до 49,6 млн., т. е. мы снова встречаемся с тенденцией, трендом, который показывает скачкообразную линию развития торговли.