Правда и кривда - [164]
Поцилуйко подошел к вешалке, с его новенького, только что принесенного от портного плаща с гудением сорвалась та самая откормленная муха-червивка и упала на опустевшее директорское кресло.
Хоть старая, мятая и латанная машина и скрипела всеми своими косточками, все-таки она приносила какое-то удовлетворение. Когда Поцилуйко подъезжал к спокойной заросшей речушке и слева на ее рукаве увидел мельницу, невольно вспомнил свое детство и коняг с запавшими боками, на которых он со своим отцом ездил молоть зерно. Как тогда его радовала теплая мука, что сыпалась и сыпалась из мучника на растопыренные пальцы. А потом ему привез муку ночной гость за ту справочку, с которой оскорбленным глазом смотрела печать…
— Тьху!..
— Чего вы, Игнат Родионович? — непонятно покосился на него шофер.
— Ничего, это свое, — раздраженно и болезненно прищурился, не в состоянии оторвать от себя мысли о той страшной муке, что набилась ему в самые печенки. И почему наплывает всякое безобразие в такой радостный для него день?..
В городе Поцилуйко прежде всего заехал к Черноволенко, который горой стоял за него и, в сущности, вынес его на директорский берег. Когда машина остановилась перед домом, где жил следователь, Поцилуйко сам вытащил ящик свежего масла и понес впереди себя. Аж закашлялся директор, пока вылез на пятый этаж. Улыбаясь и придерживая масло коленом, нажал на звонок.
Дверь открыла немолодая, в припаленной блузке домработница, которую все за характер называли Морозихой. Женщина с такой насмешкой измерила взглядом ящик с маслом и запыхавшегося Поцилуйко, будто она была по меньшей мере директором маслокомбината, а он ленивым поденщиком. Этот взгляд сразу же разозлил Поцилуйко: тоже мне нашелся контроль!
— Хозяин дома? — сухо спрашивает Морозиху.
— Нет их дома. А вы с приношением? — уже печет его словами.
— Не с приношением, а с делами! — грозно насупился Поцилуйко.
— Оно и видно, с какими делами, — чмыхнула и пренебрежительно взялась в бока женщина.
— Прищемите хоть немного свой язык, потому что кто-то прищемит его. Где же хозяин?
Морозиха притворно вздохнула:
— Он, бедненький, аж своей персональный язык высунул, все рыщет, все выискивает чью-то беду, пока свою не встретит. Тогда и вам как-то икнется, и еще как икнется! Будет раскаяние, да не будет возврата[49].
Поцилуйко нахмурился и ощутил, что испуг зашевелился аж где-то возле живота, придавленного ящиком с маслом.
— Не нравится вышесказанное? Еще и не такое услышите, — из глаз Морозихи щедро посыпались злые искры, и Поцилуйко невольно подумал: не они ли прожгли ее блузку. — Ящик с маслом здесь оставите или назад попрете?
— Чтобы и оно на ваш язык попало? Вот вернется хозяин, тогда с вас масло потечет.
Поцилуйко молча повернулся и начал спускаться вниз. Вечером он подъехал к темному директорскому кабинету. Открыл дверь, включил свет, и он обеспокоил одинокую муху-червивку…
— Куда масло занести? — спросил шофер.
— Куда? — незрячими глазами взглянул на него Поцилуйко. Предрассудок подсказал ему, что в такое время надо не поскупиться на хорошее дело, чтобы подмазать или усыпить беду. — Забери его, Сергей, себе. У тебя же дети…
— Нет, я такими делами пока что не занимался, хоть и имею выводок немалый, — покачал головой шофер.
«Что это — честность или туполобство?» — вспыхнул Поцилуйко и уже решил, что Сергей больше не будет шоферить у него. Но сразу и передумал: не надо с первого дня будить беду, и по возможности спокойнее сказал:
— Тогда завези мне на квартиру.
— Это другое дело.
Когда за окнами заурчала машина, Поцилуйко по диагонали начал мерить кабинет.
В двери кто-то постучал. И снова вздрогнул Поцилуйко. Чего ему так страшно, когда к нему стучат люди? Побеждая страх, он вымученно бодрым голосом говорит:
— Прошу, прошу!
В кабинет вошли лейтенант в форме артиллериста и невысокий блондин в плохоньком пиджачке. Две пары глаз остро скрестились на Поцилуйко, и в них он прочитал свой приговор.
— Кто вы?! Чего вы!? — подловатая душа труса затрясла его тело.
Лейтенант, как тень, в один миг оказался позади Поцилуйко, схвати его за руки и вежливо сказал:
— Спокойно, гражданин Поцилуйко! Вы арестованы…
А блондин обеими руками начал выворачивать карманы новоиспеченного директора. Вот он что-то вынул, и Поцилуйко, наклоняя голову, увидел, как на него ненавистным глазом посмотрела обычная печать…
На следствии Поцилуйко отрицал все обвинения. Почерневший и жалкий, он дрожал и плакал перед следственным Комитета государственной безопасности, снова паскудил доносами честных людей и убивался над судьбой Василины Вакуленко, к которой он имел, как к хрустально чистому человеку, большое уважение и даже любил ее. Кто только так тяжело мог обидеть его? Он просит очной ставки с оговорщиком…
И сегодня снова началось с того же.
— Значит, не вы выдали Василину Вакуленко полиции? — спокойно допытывался следователь, но даже Поцилуйко видел, что за этим спокойствием клекотало негодование.
— Я чистосердечно все говорил, поверьте мне, только искренне. Образ Василины Вакуленко — это моя святыня: она же спасла меня… — начал долго разглагольствовать Поцилуйко, еще надеясь выскочить на сухое. — Если бы только она была жива, все недоразумения развеялись бы туманом.
В книгу вошли два произведения выдающихся украинских советских писателей Юрия Яновского (1902–1954) и Михайла Стельмаха (1912–1983). Роман «Всадники» посвящен событиям гражданской войны на Украине. В удостоенном Ленинской премии романе «Кровь людская — не водица» отражены сложные жизненные процессы украинской деревни в 20-е годы.
Автобиографическая повесть М. Стельмаха «Гуси-лебеди летят» изображает нелегкое детство мальчика Миши, у которого даже сапог не было, чтобы ходить на улицу. Но это не мешало ему чувствовать радость жизни, замечать красоту природы, быть хорошим и милосердным, уважать крестьянский труд. С большой любовью вспоминает писатель своих родных — отца-мать, деда, бабушку. Вспоминает и своих земляков — дядю Себастьяна, девушку Марьяну, девчушку Любу. Именно от них он получил первые уроки человечности, понимание прекрасного, способность к мечте, любовь к юмору и пронес их через всю жизнь.Произведение наполнено лиризмом, местами достигает поэтичного звучания.
В романе «Четыре брода» показана украинская деревня в предвоенные годы, когда шел сложный и трудный процесс перестройки ее на социалистических началах. Потом в жизнь ворвется война, и будет она самым суровым испытанием для всего советского народа. И хотя еще бушует война, но видится ее неминуемый финал — братья-близнецы Гримичи, их отец Лаврин, Данило Бондаренко, Оксана, Сагайдак, весь народ, поднявшийся на священную борьбу с чужеземцами, сломит врагов.
О коллективизации в гуцульском селе (Закарпатье) в 1947–1948-е годы. Крестьянам сложно сразу понять и принять коллективизацию, а тут еще куркульские банды и засады в лесах, бандиты запугивают и угрожают крестьянам расправой, если они станут колхозниками.
Роман-хроника Михаила Стельмаха «Большая родня» повествует о больших социальных преобразованиях в жизни советского народа, о духовном росте советского человека — строителя нового социалистического общества. Роман передает ощущение масштабности событий сложного исторического периода — от завершения гражданской войны и до изгнания фашистских захватчиков с советской земли. Философские раздумья и романтическая окрыленностъ героя, живописные картины быта и пейзажи, написанные с тонким чувством природы, с любовью к родной земле, раскрывают глубокий идейно-художественный замысел писателя.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.
Пафос современности, воспроизведение творческого духа эпохи, острая постановка морально-этических проблем — таковы отличительные черты произведений Александра Чаковского — повести «Год жизни» и романа «Дороги, которые мы выбираем».Автор рассказывает о советских людях, мобилизующих все силы для выполнения исторических решений XX и XXI съездов КПСС.Главный герой произведений — молодой инженер-туннельщик Андрей Арефьев — располагает к себе читателя своей твердостью, принципиальностью, критическим, подчас придирчивым отношением к своим поступкам.
В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.
«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».
Русская советская проза 20-30-х годов.Москва: Автор, 1992 г.