Праславянская письменность (результаты дешифровки) - [89]
В данной работе к чтению принято 10 надписей с общим объемом текста 52 х 2 - 104 знака.
Надпись на печати N 1 (лист 39/1). Надпись на печати состоит из 4 знаков; 2-й и 3-й знаки представляют из себя лигатуры. После разделения лигатур на основные, первичные знаки количество знаков равно 6. Общее количество знаков на печати и оттиске сооответственно 12 (6 х 2).
Текст надписи (окончательный)
ТO ВOРА ДE РОЧE ЦЬКА Д(Л)E ВЪРАТЪ[74]
ТO - ук. мест. - то (Срезневский)
ВOРА - ограда, преграда, защита. Воръ = вора - ограда, забор, преграда (Срезневский)
ДE - говорят, глаг. ДЕЙАТИ - говорить, *de(ja)ti (Трубачев)
РОЧE - лучшая. Рочьный - роченый - лучший (Срезневский)
ЦЬКА - доска. Цка - доска (Срезневский)
Д(Л)E - послеслог с род. пад. - для, ради *del'а; ст. слвц. d'1'a;
die - для, из-за, ради (Трубачев)
ВЪРАТЪ - род. пад. «ворот», сущ. ВЪРАТА. Ворота, врата - ворота (Срезневский) *vorta (Меркулова)
Перевод текста
ТО ЗАЩИТА (ПРЕГРАДА) ГОВОРЯТ ЛУЧШАЯ (ЛУЧШЕ) /чем/ ДОСКА ДЛЯ ВОРОТ
На печати изображен свирепый носорог, закованный в металлические доспехи с шипами. Вероятно, прирученные или полуприрученные носороги использовались для несения охраны дворцов и жилищ, и поистине этот могучий зверь, к тому же закованный в латы, был надежнее любых самых крепких ворот[75]. Содержание текста надписи и тема рисунка совпадают полностью.
Надпись на печати N 2 (лист 39/2). Надпись на печати состоит из 6 знаков; 4-й знак представляет из себя лигатуру. После разделения лигатуры на основные, первичные знаки количество знаков равно 7. Общее количество знаков на печати и оттиске 14 (7х2).
Текст надписи (рабочий вариант):
БАР (-) БО (Б(Q) ДE (Д'А) ВEСOЧЕ (ЦЕ)
ЧЕ (ЦЕ) СЕВИДАБО (БQ) Р (-) БА
Текст надписи (окончательный):
БАР(Ь) БQД'А ВEСOЧЕ ЧЕСE ВИДА БОР(Ь)БА
БАР(Ь) = БАРЬ - сражение, схватка от глаг. БАРАТИ - сражаться, схватываться. Барати, бараю - длит. от брати - бороти - сражаться (Срезневский); *boriti(se) (Трубачев)
БQД'А - будет. Буд. вр. глаг. БЫТИ - быть, существовать
ВEСОЧЕ - прил. - тяжелая от сл. ВEСЪ - тяжесть, вес.
ЧЕСЕ - ЧЕС(Н)Е, - честная, достойная
ВИДА - зрелища. Видь - зрелище; вид; то, что можно смотреть (Срезневский)
БОР(Ь)БА - по смыслу совершенно отчетливо читается слово БОРЬБА - борьба; *bогьbа (Трубачев), следовательно, знак, изображающий «рыбу» в варианте
, в отличие от варианта
имеет фонетическое значение «РЬ», а знак действительно имеет двойное фонетическое значение - БQ и БО.
Перевод текста:
СХВАТКА БУДЕТ ТЯЖЕЛОЙ. ДОСТОЙНАЯ ЗРЕЛИЩА БОРЬБА
На печати изображен четырехликий (видны три лица) бог - видимо, «бог-буйвол, главный из пяти богов, от имени которых правил земной царь». Бог сидит на троне. У подножия трона - две оглядывающиеся антилопы, по сторонам от трона в два ряда звери, идущие влево, - носорог, буйвол, слои, и только тигр движется вправо. Точнее, он запечатлен в прыжке, в сторону бога-буйвола, и о той схватке, которая предстоит между ними, и повествует приведенная надпись.
Ю. В. Кнорозов данную надпись переводит следующим образом:
«Почитаемого бога-воина, власть в текущей второй 60-летний цикл;
того, кто от звезды, правление». Я не берусь комментировать этот перевод, но, по признанию самого Ю.В. Кнорозова, чтения протоиндийских надписей, «разумеется, условные».
Надпись на печати N 3 (лист 39/5). Надпись на печати состоит из 4 знаков. Знаки 2-й и 4-й - особый вид лигатур - «знаки-оборотни». Общее количество знаков на печати и оттиске 8 (4х2).
Текст надписи (окончательный):
ЦEВEЛ'АЩИ ШИЛАВEЦЬ
ЦEВEЛ'АЩИ - тупо смотрящий от глаг. ЦEВEТИ - тупо смог реть *ceveti (Трубачев)
ШИЛАВEЦЬ - единорог (единственный рог, как «шило», - носитель «шила»)
Перевод текста:
ТУПО СМОТРЯЩИЙ ЕДИНОРОГ
На печати изображен единорог, тупо смотрящий вверх. Совпадение содержания текста надписи и темы рисунка полное.
Надпись на печати (лист 39/3). Надпись на печати состоит из 5 знаков. Общее количество знаков на печати и оттиске равно 10 (5х2). Идентификация 3-го знака несколько затруднена тем обстоятельством, что его начертание недостаточно четкое: если это две параллельные линии ||, то в таком виде знак можно сопоставить со знаком, обозначающим в линейном письме А слог «и», а если знак представить в ином виде
(в нижней части знака, на печати, неясно просматриваются какие-то осложняющие расширения), то он может быть сопоставим со знаком
, фонетическое значение которого в письменности типа «черт и резов» - ЛИ.
Текст надписи:
1-й вариант: БАДQЛИТИВЪ ВЪ ТО(М) ЛИ ДОБА
2-й вариант: БАДQИТИВЪ ВЪ ТО(М) И ДОБ(Л)А БАДQЛИТИВЪ; БАДQИТИВЪ - бодлив; *bodblivъ(je) глаг. badali(se) (Трубачев) ВЪ - предл. -«в» ТО(М) - указ. мест.-том ЛИ - част. - «ли» И-и
ДОБА - польза. *doba (Трубачев)
ДОБ(Л)А - доблесть. Добь вм. добль - доблесть (Срсзневсий) Перевод текста:
1-й вариант: БОДЛИВ, В ТОМ ЛИ ПОЛЬЗА?
2-й вариант: БОДЛИВ, В ТОМ И ДОБЛЕСТЬ (ПОЛЬЗА) На печати изображен горбатый бык-зебу с мощными рогами, которые и определили содержание надписи. Несмотря на то, что предлагается два варианта прочтения надписи, смысл любого из них вполне согласуется с темой рисунка.
Надпись на печати (лист 39/4). Надпись на печати состоит из 5 знаков, 3-й знак представляет из себя лигатуру, составленную из 3 основных, первичных знаков. После расчленения лигатуры количество знаков стало равно 7. Общее количество знаков на печати и оттиске 14 (7 х 2).
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На протяжении всей своей истории люди не только создавали книги, но и уничтожали их. Полная история уничтожения письменных знаний от Античности до наших дней – в глубоком исследовании британского литературоведа и библиотекаря Ричарда Овендена.
Обновленное и дополненное издание бестселлера, написанного авторитетным профессором Мичиганского университета, – живое и увлекательное введение в мир литературы с его символикой, темами и контекстами – дает ключ к более глубокому пониманию художественных произведений и позволяет сделать повседневное чтение более полезным и приятным. «Одно из центральных положений моей книги состоит в том, что существует некая всеобщая система образности, что сила образов и символов заключается в повторениях и переосмыслениях.
Андре Моруа – известный французский писатель, член Французской академии, классик французской литературы XX века. Его творческое наследие обширно и многогранно – психологические романы, новеллы, путевые очерки, исторические и литературоведческие сочинения и др. Но прежде всего Моруа – признанный мастер романизированных биографий Дюма, Бальзака, Виктора Гюго и др. И потому обращение писателя к жанру литературного портрета – своего рода мини-биографии, небольшому очерку о ком-либо из коллег по цеху, не было случайным.
Андре Моруа – известный французский писатель, член Французской академии, классик французской литературы XX века. Его творческое наследие обширно и многогранно – психологические романы, новеллы, путевые очерки, исторические и литературоведческие сочинения и др. Но прежде всего Моруа – признанный мастер романизированных биографий Дюма, Бальзака, Виктора Гюго и др. И потому обращение писателя к жанру литературного портрета – своего рода мини-биографии, небольшому очерку, посвященному тому или иному коллеге по цеху, – не было случайным.
Как литература обращается с еврейской традицией после долгого периода ассимиляции, Холокоста и официального (полу)запрета на еврейство при коммунизме? Процесс «переизобретения традиции» начинается в среде позднесоветского еврейского андерграунда 1960–1970‐х годов и продолжается, как показывает проза 2000–2010‐х, до настоящего момента. Он объясняется тем фактом, что еврейская литература создается для читателя «постгуманной» эпохи, когда знание о еврействе и иудаизме передается и принимается уже не от живых носителей традиции, но из книг, картин, фильмов, музеев и популярной культуры.
Что такое литература русской диаспоры, какой уникальный опыт запечатлен в текстах писателей разных волн эмиграции, и правомерно ли вообще говорить о диаспоре в век интернет-коммуникации? Авторы работ, собранных в этой книге, предлагают взгляд на диаспору как на особую культурную среду, конкурирующую с метрополией. Писатели русского рассеяния сознательно или неосознанно бросают вызов литературному канону и ключевым нарративам культуры XX века, обращаясь к маргинальным или табуированным в русской традиции темам.