Прасковья Ангелина - [7]
Иван поднялся с места и стоял с опущенной головой, как провинившийся школьник. Когда он заметил Пашу, в глазах его появился гнев:
— Тебя еще тут недостает!
Невозмутимый Иван Федорович повернулся к Паше и спросил, зачем она пришла.
— Вероятно, трактором интересуетесь?
Паша растерялась и не знала, как лучше объяснить преподавателю свое желание. Да разве это желание? Это мечта, о которой она боится сказать вслух.
Ей стало жарко.
— Больше всего на свете мне хочется управлять трактором. Это моя мечта, цель моей жизни…
— Занятно, очень занятно, — Иван Федорович причмокнул губами. — Но посоветовать вам ничего не могу. Практика не знает такого примера, чтобы девушка водила трактор.
Внезапно в глазах у нее появилась лукавая усмешка.
— В нашей деревне многого до советской власти не знали. Это еще ничего не значит.
— О, вы, оказывается, умеете и сердиться… — он покачал головой. — Не могу себе представить, чтобы девушка управляла трактором.
Разговор с инструктором, весьма неопределенный, все же несколько успокоил ее, раздражение, правда, осталось. И любопытная вещь: чем больше она думала о тракторе, тем чувствовала себя сильнее. Она готова была сердиться на себя за то, что родилась девушкой. Вот и Иван Федорович утверждает, что «трактор — мужское занятие»… Ладно, пусть думает как хочет, все равно он ее не переубедит. Пожалуй, лучше всего поговорить в открытую с отцом.
Прошла уже неделя с того дня, как Паша встретилась с Иваном Федоровичем Шевченко, а поговорить с отцом она все еще не решалась. Иногда уже совсем готова была начать разговор, но всякий раз сомнения одолевали. Надо ли? Не получится ли хуже?
Потом Никита Васильевич неожиданно выехал в областной центр — в город Сталине, чтобы «выбить» лес для строительства.
Возвратился домой лишь спустя несколько дней— под вечер в воскресенье. Выглядел он усталым, но настроение было хорошее.
Еще год назад правление колхоза приняло решение построить молочно-товарную ферму на сто голов скота. Решение-то приняли, а строить не строили. Не было леса, шифера… А сейчас он добился того, что в адрес колхоза уже было отгружено до двух тысяч кубометров древесины. Паша уловила настроение отца и решила, не теряя времени, поговорить с ним о своих делах.
— Батя, мне надо серьезно поговорить с вами…
Никита Васильевич откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел на дочь. Таких слов от нее он еще не слышал.
Не пускаясь в длинные объяснения, она заявила, что решила теперь же вместе с парнями обучаться тракторному делу.
Никита Васильевич ничего не понимал. Он посмотрел на Пашу и, взяв карандаш, стал его внимательно рассматривать, словно эта деревянная палочка с грифелем могла ему что-нибудь объяснить.
— Тянет меня к машине, понимаете… хочу сама управлять трактором.
Никита Васильевич махнул рукой и опять ничего не сказал.
— Вы против? Да? Ах, если бы вы знали, как я хочу стать трактористкой!
— Не будешь, — наконец глухо произнес Никита Васильевич. — Подыщи какую-нибудь более подходящую специальность.
Паша проснулась рано. Брезжил серый холодный рассвет. Мать вошла в комнату из кухни.
— Не спишь, Паша?
— Нет, я так несчастлива…
Болезнь свалила Пашу. Она, видимо, простудилась в своих бесконечных хождениях в МТС, а неудача с поступлением на курсы трактористов совсем ее подкосила.
Когда три дня спустя Василий Кирьязиев вошел к Паше, она еще лежала в постели. Правда, состояние ее было лучше, но врачи все же запретили выходить на улицу.
— Ты зачем пожаловал? — спросила Паша.
Он попробовал отшутиться.
— Отправляйся к себе на курсы.
— Там мне уже делать нечего.
— Как так?
— Я уже тракторист.
— Ну, поздравляю. Значит, скоро пахать? Завидую. Ну, а мне что прикажешь делать?
— Слушать старших и продолжать учебу.
Паша не могла принять этот совет. Напротив, она принялась умолять Василька заступиться за нее. Он должен понять, что ее место на тракторе. Раньше они, бывало, мечтали о таком времени, когда могли бы обрабатывать свои, а не чужие земли. Теперь такое время наступило. Появились сильные, умные машины. Земля — своя. Как же можно запретить ей стать трактористкой? Но почему-то никто этого понять не хочет. Никто! Даже родной отец… Говорят, что ни в одной стране нет девушек-трактористок. Это верно. Их гам нет. А в нашей стране они должны быть. И будут.
— Парням и то тяжело управлять трактором, а девушкам… Куда там… — Василек не мог понять Пашу.
— Я легкой работы и не ищу. Чем труднее и сложнее, тем интереснее.
В эту минуту вошла Ефимия Федоровна. Василек рассказал ей о разговоре с Пашей.
— И я так думаю, Василек. Но разве она кого-нибудь слушает?
— Вот видишь, — обрадовался Василек, — и мать меня поддерживает.
Паша стиснула зубы и сжала кулаки. Она сейчас просто ненавидела Василька. И зачем он встревает в ее дела? Выздоровеет — пойдет к товарищу Курову. Он поймет.
ПРИЗВАНИЕ
Многие юноши и девушки — около пятидесяти человек — уехали из Старо-Бешева учиться в разные города. Они готовились стать металлургами, химиками, строителями, агрономами, врачами, учителями. А Паша? Что ни день, то все больше крепло ее желание стать трактористкой. И ведь не случайно это — от отца унаследовала она любовь к хлебопашеству. Никита Васильевич, как и до него дед и прадед, всю жизнь от сохи не отходил. При советской власти в деревню проникла наука. Крестьяне стали по-новому обрабатывать землю, пахать, сеять… А главное, пришли машины. Как же могла сейчас Паша оставить свою мечту: «добраться до жирности земли и дать Родине как можно больше хлеба»?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Встретив незнакомый термин или желая детально разобраться в сути дела, обращайтесь за разъяснениями в сетевую энциклопедию токарного дела.Б.Ф. Данилов, «Рабочие умельцы»Б.Ф. Данилов, «Алмазы и люди».
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.