Прасковья Ангелина - [4]
Колхозники возбужденно разом заговорили:
— Хитрая лиса.
— Иуда!..
— Гнать в шею Панюшкиных из деревни.
Иван Михайлович твердо сказал:
— И выгоним, товарищи.
ПЕРВЫЙ ПОДВИГ
Каждый день вносил что-то новое в жизнь деревни. Николай, Иван, Константин, Надя и Леля вступили в комсомол. Секретарем комсомольской организации выбрали старшего брата Николая.
А спустя месяц дети колхозников давали торжественное обещание, Паша стала пионеркой. Радости ее не было границ.
Кулаки на селе негодовали, шипели:
— Дьявольская затея. Курносая-то Пашка, дочка голоштанного Ангелина, красный галстук нацепила. Не к добру это, люди добрые.
А встречая на улице мать Паши — Ефимию Федоровну, кулацкие подпевалы гнусавили:
— В партейных задумала вытянуть деток своих? Ну, это еще поглядим…
— И глядеть нечего, — отвечала Ефимия Федоровна, — мои дети далеко пойдут.
Колхоз только становился на ноги. Яростно сопротивлялся кулак. Но бывшие батраки и бедняки уже твердо знали свою дорогу, и свернуть их с этого пути было невозможно.
Над степью бушует гроза. Из края в край перекатываются оглушительные раскаты грома, слепящие молнии пронизывают низкие, нависшие над землей черные облака.
Воет, стонет донецкая степь…
Деревня будто вымерла. На улице ни души. Темнота. Наглухо закрыты ставни, погашены огни. Кто решится выйти на улицу в такую погоду?
Визгливо и жалобно скулят собаки.
Но вот скрипнула калитка на самом краю деревни. Маленькая фигурка пробежала вдоль заборов и скрылась за поворотом. Наконец она добралась до какой-то избы. В то же мгновение ударил гром, небо словно раскололось. И сразу же с новой силой полил дождь.
— Ты, Паша? Случилось что? — Наташа Радченко смотрела на подругу с испугом.
— Телята на ферме без присмотра. Бежим сейчас же.
— Так поздно? В такую непогодь?
Из кухни послышался разгневанный голос матери, запрещающий Наташе уходить из дому. Но Паша не сдавалась:
— Струсила? Эх ты!.. А еще красный галстук носишь. Я-то считала… настоящая подруга, верная…
— Не сердись. Давай переждем дождь, — Наташа умоляюще посмотрела на нее.
— Э, нет, такого не будет. Наш долг спасти стадо.
— Потому что твой батя председатель, поэтому!.. — злобно крикнула мать Наташи, суровая, грубоватая женщина. — Хочешь — беги, а моей Наташе там делать нечего.
— Странно, Екатерина Николаевна, вы рассуждаете, — возразила Паша, — не отцовский же колхоз. Значит, все должны беречь его добро.
Екатерина Николаевна подбоченилась и ядовито отрезала:
— Ну и береги, ежели ты такая сильная!
Больше часа, вздрагивая при каждом ударе грома, добиралась Паша до фермы. Дождь не унимался, и его косые, хлесткие плети больно били по спине.
…Продрогшие, оглушенные раскатами грома, телята сбились в кучу. Паша скинула с себя стеганую телогрейку и поочередно укрывала то одного, то другого.
Затем пошла доставать корм. Снаружи послышались чьи-то приглушенные голоса. Кто бы это мог быть? Она остановилась, прислушалась. Шаги приближались.
В темноте заметила, как прошмыгнула чья-то фигура, смутная и расплывчатая. Кто-то нашаривал рукой железную задвижку, запиравшую ворота, и злобно говорил:
— Голодраные хозяева, даже запоров путных не сделают. Тоже мне коммуния!
— Орать-то зачем, — раздраженно отвечал другой. — Нож острый, работенка недолгая.
Скрипнули ворота.
— Эй, есть здесь кто живой?
Паша сделала шаг вперед, она вся дрожала. Неужели перережут телят?
В это же мгновение она увидела, как здоровенный парень схватил теленка за шею и занес над ним нож.
— Не смей! — крикнула Паша.
Пришельцы замерли. Надо действовать, не дать им опомниться. Не помня себя, Паша кинулась на бандитов.
Тот, что стоял с ножом, размахнулся. Но Паша ловко вывернулась и вцепилась в его руку зубами. Он закричал.
Какое-то мгновение Паша стояла неподвижно, тяжело дыша. Вдруг она почувствовала сильный удар по руке. Защищаясь, она толкнула бандита. Тот, видимо, зацепился за корыто, потерял равновесие. Упал и на четвереньках пополз в открытую яму, в которую складывали корм для скота. Паша схватила лопату и ударила бандита по голове. Потом наглухо захлопнула крышку люка.
Паша с трудом сдерживала волнение, вот-вот расплачется. Она отошла подальше от люка. Провела рукой по лицу. Из уголка рта текла кровь. В крови были руки. В ту минуту послышался жалобный стон.
— Выпусти! Душно!..
Пришелец, запертый люком, то жалобно стонал, то угрожал, то упрашивал освободить его.
Вооружившись лопатой, Паша с волнением ждала рассвета. Как томительно это ожидание! Кажется, что со всех сторон кто-то крадется к ферме, вот уже явно ходит вокруг, шарит руками по стене.
Неподвижно простояла час, другой, третий. Но вот, наконец, медленно наступил рассвет.
Паша услышала голоса. Нет, она не ошиблась. Это голос Наташи.
— Давайте скорее! Там Паша…
Толпа приближалась. Первыми вбежали Наташа и брат Николай. Они увидели, как изменилось лицо девочки: под глазами залегли глубокие синие тени, губы побелели. Но по-прежнему блестели глаза.
— Паша, что с тобой? — Наташа подбежала, увидела кровь.
Вошли отец и мать.
— Боже мой, Пашенька! — мать беззвучно заплакала.
Никита Васильевич прошелся по ферме, подошел к закрытому люку.
Один из величайших ученых XX века Николай Вавилов мечтал покончить с голодом в мире, но в 1943 г. сам умер от голода в саратовской тюрьме. Пионер отечественной генетики, неутомимый и неунывающий охотник за растениями, стал жертвой идеологизации сталинской науки. Не пасовавший ни перед научными трудностями, ни перед сложнейшими экспедициями в самые дикие уголки Земли, Николай Вавилов не смог ничего противопоставить напору циничного демагога- конъюнктурщика Трофима Лысенко. Чистка генетиков отбросила отечественную науку на целое поколение назад и нанесла стране огромный вред. Воссоздавая историю того, как величайшая гуманитарная миссия привела Николая Вавилова к голодной смерти, Питер Прингл опирался на недавно открытые архивные документы, личную и официальную переписку, яркие отчеты об экспедициях, ранее не публиковавшиеся семейные письма и дневники, а также воспоминания очевидцев.
Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.
Необыкновенная биография Натали Палей (1905–1981) – княжны из рода Романовых. После Октябрьской революции ее отец, великий князь Павел Александрович (родной брат императора Александра II), и брат Владимир были расстреляны большевиками, а она с сестрой и матерью тайно эмигрировала в Париж. Образ блистательной красавицы, аристократки, женщины – «произведения искусства», модели и актрисы, лесбийского символа того времени привлекал художников, писателей, фотографов, кинематографистов и знаменитых кутюрье.
Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.
Многогранная дипломатическая деятельность Назира Тюрякулова — полпреда СССР в Королевстве Саудовская Аравия в 1928–1936 годах — оставалась долгие годы малоизвестной для широкой общественности. Книга доктора политических наук Т. А. Мансурова на основе богатого историко-документального материала раскрывает многие интересные факты борьбы Советского Союза за укрепление своих позиций на Аравийском полуострове в 20-30-е годы XX столетия и яркую роль в ней советского полпреда Тюрякулова — талантливого государственного деятеля, публициста и дипломата, вся жизнь которого была посвящена благородному служению своему народу. Автор на протяжении многих лет подробно изучал деятельность Назира Тюрякулова, используя документы Архива внешней политики РФ и других центральных архивов в Москве.
Воспоминания видного государственного деятеля, трижды занимавшего пост премьер-министра и бывшего президентом республики в 1913–1920 годах, содержат исчерпывающую информацию из истории внутренней и внешней политики Франции в период Первой мировой войны. Особую ценность придает труду богатый фактический материал о стратегических планах накануне войны, основных ее этапах, взаимоотношениях партнеров по Антанте, ходе боевых действий. Первая книга охватывает период 1914–1915 годов. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.