Прасковья Ангелина - [3]
Паша мечтательно покачала головой: как быстро выросло дерево, посаженное ее руками!
— Кто там? — наконец спросила она.
— Ты дома? Открой, Паша.
Хлопнула дверь, и вошла ее подруга Радченко.
— Ой, Наташенька, хорошо, что ты зашла! Посидим, а? Я так рада!.. Ты все уроки приготовила?
— Конечно, а что? — удивилась Наташа.
— Я нет… Ох, и попадет мне от Аси Федоровны, если вызовет к доске!
— Чем же ты была так занята?
Паша глубоко вздохнула.
— Опять потянуло подышать свежим воздухом?
— Да, там действительно пахнет весной.
— Ну и что же?
Паша не спешила отвечать. Она думала о том, что все люди пашут, сеют, а она с Наташей в стороне. Ей давно хочется выращивать пшеницу, но ведь надо ходить в школу.
— Я твердо для себя решила: учиться и работать в поле.
— На все-то и сил, пожалуй, не хватит, — решительно возразила Наташа. — Будем кончать школу, а там — в институт.
Паша хорошо понимала, о чем говорит Наташа. Ведь сама она до десятилетнего возраста даже азбуку знала плохо. Не до учения было, когда работала у кулака Панюшкина. Иное дело сейчас. Учись, Паша, смело!
Наташа обрушилась на подругу:
— О земле забудь пока. Пойми: школу бросать нельзя, — и направилась к двери.
— Подожди, пойдем вместе!
— Как-нибудь сама дойдешь, — зло бросила Наташа и выбежала на улицу.
Через некоторое время Паша уже шагала по знакомой дороге.
«Наташа, милая! — мысленно обращалась она к своей самой близкой подруге. — Если ты осуждаешь меня, то как же другой поймет, что со мной происходит?»
…Прозвенел звонок. В класс вошла учительница. Стало совсем тихо.
— Ангелина! — вдруг донесся голос Аси Федоровны. — Подойди к доске.
— Это вы меня?
— Надо слушать, а не переспрашивать, — сказала Ася Федоровна. — Бери в руки мел и пиши: «И сказочен этот крепкий человек рядом со мною, человек, который изменяет лицо земли, такой внешне спокойный, но крепко уверенный в непобедимой силе знания и труда». Знаешь, кому принадлежат эти слова? Нет? Великому пролетарскому писателю Горькому.
Потом Ася Федоровна попросила разобрать предложение по частям речи, но Паша волновалась, в голове все путалось, и она не могла ответить.
Вскоре после полудня Ася Федоровна пригласила Пашу в учительскую.
— Похоже, что ты сегодня не приготовила урок. Как это случилось? Можно подумать, что у тебя нет времени. Так нельзя. Ты должна служить примером для класса. Ведь дочь председателя колхоза.
— Простите, Ася Федоровна, мне очень стыдно… Вышло так… Вы же знаете, я всегда готовлю уроки.
— Чем все-таки объяснить такое поведение? — раздраженно спросила учительница.
— Позавчера, да и вчера после обеда я ходила в поле и допоздна задержалась.
— Ах, вот как… Что ж, по-твоему, любить землю — значит бросить школу? Пора бы тебе знать, что земля любит только грамотного человека. Окончишь школу, тогда поймешь, что значит любить землю и быть любимой землею.
Паша — понимающе кивнула.
— Ну вот… так будет лучше. А теперь ступай домой.
На улицах деревни было безлюдно. Почти во всех домах оставались только дети и старики: все, кто способен был хоть чем-нибудь помочь в полевых работах, ушли в степь. И деревня, еще несколько дней назад такая шумная, говорливая, сейчас, казалось, совсем замерла.
По мостовой, гремя колесами, промчались широкие телеги, груженные зерном. Ветер доносил откуда-то издалека людские голоса и звонкий стук кузнечного молота.
Побродив еще некоторое время по улицам, Паша свернула к шоссе, которое поднималось вверх, и, не оглядываясь, помчалась в поле.
Люди вспахивали землю однолемешными плужками. Отец, опустившись на одно колено, измерял глубину пахоты. Потом поднялся и направился к старшему сыну Николаю.
— Твоя пахота? — спросил Никита Васильевич.
— Моя. — Николай ответил неуверенно Лошадей, тянувших плужок, он придержал.
— Мелко пашешь, — с досадой сказал Никита Васильевич.
— Совсем не так мелко. Глубже не берет, как ни старайся…
— Ишь, разговорился! — Никита Васильевич вытер широкой ладонью скуластое лицо и, не взглянув на сына, еще строже добавил: — На артельной земле надо с душой работать, а не шаляй-валяй!
Они пошли рядом по узкой дорожке вспаханного поля. Паша брела позади, чувствуя себя лишней.
Солнце уже заходило. Вдруг она увидела, как из за рощи выехал на лошади Куров. Он молодцевато соскочил на землю, поздоровался с колхозниками.
— Ну, как вы тут, председатель?
— Да так, ничего вроде, Иван Михайлович. Однако ж не все еще ладно. Кое-кто работает с прохладцей, а некоторые и агрономию нарушают. — Никита Васильевич взглянул на стоявшего рядом сына.
Куров присел. Вокруг него собрались крестьяне Он заговорил о новых планах, о том, как важно повышать урожайность, как надо расставит! людей в бригадах, как работать с молодыми колхоз никами.
— Пришел ко мне вчера вечером Панюшкин, — продолжал Иван Михайлович. — Принял я его как положено. «Дело у меня к вам, товарищ представитель советской власти. Вы человек добрый. Надеюсь поможете, — говорит он мне. — Понял я вашу власть Без нее жить более не могу. Примите меня в колхоз, примерным хлеборобом стану, хозяйство поставлю на ноги». Что ему было сказать? «Сходите сами к народу, гражданин Панюшкин, и спросите, может, возьмут они вас. Колхоз — дело народное». А он как загремит: «Они, да возьмут? Никогда в жизни, знаю я их». — «Чего же вам страшиться, — говорю ему, — спросите народ».
Книга посвящена 110-летию со дня рождения уникального человека, Якова Серебрянского, который много лет обеспечивал безопасность нашей Родины на незримых фронтах тайной войны, возглавлял особую разведывательно-диверсионную группу при наркоме НКВД.Ложно обвиненный, побывавший и «врагом народа», и «государственным изменником», Яков Исаакиевич, несмотря ни на что, всю жизнь посвятил важнейшему делу обеспечения государственной безопасности своей Родины. И после реабилитации в его биографии все же осталось огромное количество загадок и нестыковок, часть которых авторы постарались раскрыть в данном повествовании.Основанное на редких и рассекреченных документах, а также на уникальных фотоматериалах из личного архива, издание рассказывает и о самой эпохе, и о всей стране, живущей под грифом «совершенно секретно».Данное издание выходит также под названием «Легенда Лубянки.
Книга подготовлена по инициативе и при содействии Фонда ветеранов внешней разведки и состоит из интервью бывших сотрудников советской разведки, проживающих в Украине. Жизненный и профессиональный опыт этих, когда-то засекреченных людей, их рассказы о своей работе, о тех непростых, часто очень опасных ситуациях, в которых им приходилось бывать, добывая ценнейшую информацию для своей страны, интересны не только специалистам, но и широкому кругу читателей. Многие события и факты, приведенные в книге, публикуются впервые.Автор книги — украинский журналист Иван Бессмертный.
Во втором томе монографии «Гёте. Жизнь и творчество» известный западногерманский литературовед Карл Отто Конради прослеживает жизненный и творческий путь великого классика от событий Французской революции 1789–1794 гг. и до смерти писателя. Автор обстоятельно интерпретирует не только самые известные произведения Гёте, но и менее значительные, что позволяет ему глубже осветить художественную эволюцию крупнейшего немецкого поэта.
Книга М. Лапирова-Скобло об Эдисоне вышла в свет задолго до второй мировой войны. С тех пор она не переиздавалась. Ныне эта интересная, поучительная книга выходит в новом издании, переработанном под общей редакцией профессора Б.Г. Кузнецова.
От редакции журнала «Знамя»В свое время журнал «Знамя» впервые в России опубликовал «Воспоминания» Андрея Дмитриевича Сахарова (1990, №№ 10—12, 1991, №№ 1—5). Сейчас мы вновь обращаемся к его наследию.Роман-документ — такой необычный жанр сложился после расшифровки Е.Г. Боннэр дневниковых тетрадей А.Д. Сахарова, охватывающих период с 1977 по 1989 годы. Записи эти потребовали уточнений, дополнений и комментариев, осуществленных Еленой Георгиевной. Мы печатаем журнальный вариант вводной главы к Дневникам.***РЖ: Раздел книги, обозначенный в издании заголовком «До дневников», отдельно публиковался в «Знамени», но в тексте есть некоторые отличия.
Книга рассказывает об ученом, поэте и борце за освобождение Италии Томмазо Кампанелле. Выступая против схоластики, он еще в юности привлек к себе внимание инквизиторов. У него выкрадывают рукописи, несколько раз его арестовывают, подолгу держат в темницах. Побег из тюрьмы заканчивается неудачей.Выйдя на свободу, Кампанелла готовит в Калабрии восстание против испанцев. Он мечтает провозгласить республику, где не будет частной собственности, и все люди заживут общиной. Изменники выдают его планы властям. И снова тюрьма. Искалеченный пыткой Томмазо, тайком от надзирателей, пишет "Город Солнца".
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.