Поздняя латинская поэзия - [163]

40 Ты же в явленье своем от девы, без семени рождшей,

Бог до начала времен и Христос во времени сущий,

В плоть облаченный, но сам себя во плоти сотворивший,

Зренье даешь ты слепым, хромым исцеляешь ты ноги,

Слух возвращаешь глухим, немых одаряешь ты речью,

45 И для того ты пришел, дабы умершие люди

Встать с постели могли или даже оставить могилы;

И во плоти перенес ты также телесные муки,

И заушенья терпел, насмешки, удары и тернья,

Жребий, оковы и крест, желчь, гвозди, и раны, и уксус,

50 Смерть, наконец, — но пришел для того, чтобы после, воскреснув,

Вырвать все то, что себе наш враг исконный присвоил

Нашего в силу греха, свершенного первой женою,

Строгий презревшей наказ и связавшей виною нас вечной,

Но, когда враг захотел тебя погубить, не нашел он

55 Вовсе в тебе ничего своего; чрез тебя потерял он

То, что Ева дала во грехе своем: рукописанье,[1049]

Коим введен был в соблазн человек, искуплено было.

Ты, непричастный греху, принес за грешников полный

Выкуп, и, новый Адам, своей собственной ветхою смертью

60 Ты похищаешь и нас у смерти: смерть попрана смертью,

И оказалась она в свои же запутана сети, —

Ибо, преследуя всех без разбора, невинных, виновных,

Освободиться дала возможность даже преступным.

Праведных праху велел восстать совместно с тобою[1050]

65 Ты в положенный срок, когда к давно погребенным

Вдруг искупленье пришло, и жизнь, в них влитая снова,

Выбросила из могил облеченные плотью останки.

Дай же мне Фавста хвалить твоего, дай излить благодарность,

Коей и впредь я ему обязан. Ты же, святитель,

70 Будь воспеваем моей, пусть тебя недостойною, лирой.

  Первой причиной хвалы и первым к ней побужденьем

Служит мне то, что мой брат в его опасные годы

Был охраняем тобой и, с помощью господа бога,

Был безупречен и чист; всем этим всецело обязан

75 Он попеченьям твоим, ему это будет во благо, —

Но это благо твое. Хвала, что с пути он не сбился, —

Но, что и сбиться не мог, всецело твое это дело.

Кроме того же, когда пришлось побывать мне у Реев

В пору, как там бушевал Процион,[1051] а знойное солнце,

80 Все иссушая поля, их покрыло извивами трещин,

Гостем твоим оказался я там, истомленный, и встретил

Мир, дом, воду и тень, стол, благословенье и ложе.

Но превосходней всего было то, разумеется, благо,

Что до святыни тобой святой матери[1052] был я допущен.

85 Оцепенел, сознаюсь, считая себя недостойным,

И покраснел я, главу склонивши благоговейно;

Вострепетал я тогда, как будто меня иль Израиль

Вел, сын Ревекки, иль влек Самуил длинновласый, сын Анны.

Вот потому-то, тебя поминая немолчно в молитвах,

90 В малых стихах любовь великую мы возглашаем.

  В Сиртах ли пламенных или в песках неприютной пустыни,

В зеленоватой ли ты грязи болотной, иль скалы

Черные держат тебя одного в глубоких пещерах,

Где ты, как узник, живешь одиноко во мраке без солнца;

95 Иль как отшельник ушел ты в Альпы под грозные скалы,

Сном забываясь на миг, и дрожишь на дерне холодном

(Но и жестокий мороз никогда в тебе не осилит

И не умерит в тебе Христом зажженного пыла),

Всюду идешь ты, куда Илия, Иоанн повелели

100 Иль два Макария, или позвал достославный Пафнутий,

Или же Илларион, Ор, Аммон иль Сармат приказали,

Или Антоний нагой в своей знаменитой тунике,[1053]

Что ему сделал его наставник из пальмовых листьев;

Или, как старый отец, ты приходишь в объятья Лерина,

105 Где ты, хотя утомлен, без отдыха снова и снова

Служишь наставником всем, о покое и сне забывая;

Пищи вареной почти не вкушаешь в своем воздержанье,

Только лишь туком псалмов облегчая свой пост непрестанный,

Братии всей говоря, какие сей низменный остров

110 В небо высоты вознес, каково житие на нем было

Старца Капрасия, как на нем прославились юный

Луп и честной отец Гонорат и достойнейший Максим,

Коего городом днесь и обителью правишь вторично,

Как настоятель и как епископ, немолчно хвалами

115 Славя Евхерия путь и Гилария вновь возвращенье;

Иль тебя держит народ, тебе вверенный, и, как ни мал он,

Смеет, когда ты при нем, противиться даже сильнейшим;[1054]

Иль ты тревожно следишь, какою больной иль пришелец

Пищей питается, как утоляет жажду и голод

120 Тот, кто томится в тюрьме и чьи ноги сжимают оковы;

Иль ты, печалясь о том, что останки нищих усопших

Без погребенья в земле загнить и заплесневеть могут,

Сам их в могилу несешь, не гнушаясь несчастного трупом;

Или же, видимый всем, с высоты ступеней алтарных

125 Проповедь ты говоришь, и народа тесные толпы

Внемлют тебе, услыхав целебное слово закона, —

Всюду в деяньях своих благим ты пребудешь мне Фавстом,

Чтимым, как Гонорат, и великим так же, как Максим.[1055]

КУПАНЬЕ В АВИТАКЕ [1056]

Перевод Ф. Петровского *

Ежели наш Авитак почтишь ты своим посещеньем,

  То не хули ты его: каждому любо свое.

Так воздымается он, что и с конусом в Байях поспорит,

  А на его высоте так же верхушка блестит.

5 И говорливей воды, по склону сбегающей Гавра,

  С ближнего гребня холма весело струи журчат.

И опротивел бы пруд Лукрина Кампании пышной,

  Коль увидала б она озера нашего гладь.

Красными берег ее украшен морскими ежами,

10   Но и у нас ты, мой гость, рыб красноперых найдешь.

Если захочешь со мной поделить ты сердечную радость,

  То приходи: отдохнешь, словно бы в Байях, у нас.