Парфений, автор сборника «О любовных страстях», происходил из Никеи в Вифинии — с названием этого города ассоциируется обычно проведение в 325 г. н.э. Вселенского собора христианской церкви, осудившего аррианство. Между тем город был основан еще за шестьсот с лишним лет до этого Антигоном Одноглазым, одним из преемников Александра Великого. После гибели Антигона в битве при Ипсе (301 г. до н.э.) северо-западная часть Малой Азии перешла в руки Лисимаха — при нем основанный Аитигоном и нареченный его именем город получил название Никеи (так звали первую жену Лисимаха), отчасти сохранившееся в нынешнем турецком наименовании Изник.
В эллинистическую эпоху Никея стала богатым торговым городом (через нее шел транзитный путь из Эгейского и Черного морей в глубь Малой Азии) и одно время была даже резиденцией царской Вифинии. К началу 70-х годов I в. до н.э. Вифиния находилась в составе Понтийского царства Митридата VI, с которым римляне начали в 74 г. очередную, третью Митридатову войну. В первые же два года им удалось под командованием Лукулла основательно потеснить Митридата на восток, так что Вифиния оказалась в их руках и оттуда в Рим, как обычно, хлынул поток пленных. Среди них оказался и Парфений.
Единственный источник, сохранивший мало-мальски связное сообщение о Парфении, — византийский словарь X в. Суда — называет при этом имя пленившего Парфения римского полководца Цинны; однако современные историки сходятся во мнении, что имя Цинны носил, скорее всего, господин, к которому в Риме попал Парфений. Может быть, этот Цинна был отцом будущего поэта Гая Гельвия Цинны, стремившимся дать сыну хорошее образование, немыслимое в те годы без знания греческого языка. Поэтому Парфений был как учитель греческого отпущен на волю и дожил, если верить Суде, до правления Тиберия (14—37 гг.). Конечно, это не соответствует действительности, ибо, если бы даже Парфений попал в Рим грудным младенцем, ему во время Тиберия было бы около 100 лет. Скорее всего, какой-то из источников Суды неправильно понял слова Светония, заметившего, что Тиберий, сочиняя стихи по-гречески, подражал Евфориону, Риану и Парфению — поэтам так называемой александрийской школы — и поставил их бюсты в публичных библиотеках наряду с самыми прославленными авторами древности[1]. Еще через сотню лет другой римский император Адриан (117—138 гг.), по-видимому, велел обновить надгробие Парфения и снабдить его стихотворной эпитафией, которая дошла до нас на сильно поврежденной каменной плите[2]. Из последних стихов, впрочем, видно, что Адриан (он сам, вероятно, и был автором эпитафии) считал Парфения достигшим высокой славы у потомков.
Подтверждение этому дают два найденных в наше время пергаменных листа с остатками стихотворений Парфения — они относятся к III-IV вв. и снабжены схолиями[3]. Отсюда ясно, что творчество Парфения было достаточно широко известно в предзакатные столетия античности.
К сожалению, ни две эти находки, ни сохранившиеся в поздних античных компиляциях несколько стихов Парфения не позволяют наполнить более обширным содержанием сообщение, содержащееся в уже упомянутой заметке из Суды. Там сказано, что Парфений сочинил элегические поэмы под названием «Афродита», «Плач по Арете» (его жене) и «Похвальное слово Арете» в трех книгах («книга» элегий составляла обычно 1000-1200 стихов), а также много других произведений. И в самом деле, в позднеантичных источниках мы свыше сорока раз встречаем имя Парфения — чаще всего в связи с разночтениями в географических названиях и какими-нибудь особенностями метрики; однако при этом нередко называются и поэмы, из которых заимствуются эти подробности[4]. Так мы получаем сведения, что у Парфения были элегии (или сборники элегий) под названиями «Метаморфозы», «Геракл», «Делос», «Ификл» и другие, в которых преобладала мифологическая тематика. От всего этого до нас дошли 6 стихов Парфения, посвященные судьбе Библиды в гл. XI его сборника «О любовных страстях», прозаический пересказ одного эпизода из «Метаморфоз» (см. ниже фр. 20), 28 плохо сохранившихся на пергамене стихов из «Плача по Тимандру» (вероятно, другу поэта, умершему в одиночестве в Египте) и около десятка стихотворных строк (в том числе переведенные ниже фр. 22 и 31). Одну из них (фр. 30) мы знаем только потому, что Вергилий заимствовал ее, слегка видоизменив, в своих «Георгинах» (I. 437).
По сообщению позднего римского грамматика Макробия (Сатиры. V. 17, 18), Вергилий учился греческому как раз у Парфения, который вскоре после отпуска на волю приобрел в Риме известность среди молодых поэтов («неотериков») как один из последних столпов александрийской поэзии, старавшейся использовать малораспространенные варианты мифов и с достаточной изысканностью их обработать, чтобы доказать этим наличие изощренного вкуса и необъятной учености. Памятником близости между Парфением и римскими поэтами-элегиками и явился тот сборник коротких рассказов «О любовных страстях», который предлагается читателю.
Свой сборник Парфений посвятил Корнелию Галлу (род. в 69 г. до н.э.), школьному товарищу Октавиана Августа и одному из командующих римской конницей, что не помешало ему стать главой новой школы римских поэтов. О государственной деятельности Галла мы знаем, по крайней мере, что он был первым правителем Египта, присоединенного к Римской империи в 30 г. до н.э., вел себя там без излишней скромности и покончил с собой, впав в немилость у Августа, в 26 г. Хуже обстоит дело с его поэтическим творчеством, поскольку до недавнего времени был известен всего один его стих. В 1979 г. в результате счастливой папирусной находки были опубликованы еще неполные девять стихов Галла
