Дежурный пожал плечами и щелкнул пальцем по магическому шару.
— Кто там?! — глухо отозвалось из светящейся матовой белизны — изображение Верховный пригасил.
— Олекса, по делу, — доложил дежурный маг. Хоть и спокойно говорил, а чувствовалось, что недоволен он посетителями, которые заставляют его Верховного Мага тревожить.
— Наконец-то!! В Малый приемный его, я там сейчас буду.
— Слыхал? — удовлетворенно сказал Никола, — Действуй! Кстати, мы вместе. По одному делу.
Олекса, промолчавший весь этот разговор, только вздохнул. Поддержка друга, конечно, хорошо, но вдруг как потом гнев Верховного на Николу с Петром перекинется? Надо было одному идти.
Не успел он додумать эту мысль, как дежурный маг всех троих прямым переносом доставил в Малый приемный зал.
Золото. Золото, слепящий металл вокруг. Лишь узкие простенки кроваво-красного камня. Верховный Маг стоит, ждет. Чем обрадуют его гости? А радовать и нечем.
Петро с Николой сделали шаг вперед, заслоняя Олексу от возможного гнева. Нельзя так. Самому надо.
Ловчий раздвинул магов и заговорил:
— Вина моя перед тобой! Можешь казнить, можешь миловать, а не добыл я огнецветку радужную по твоему изволению, — Олекса выдал на одном дыхании и чуть в ноги не бухнулся Верховному.
— А это что у тебя? Что принес с собой?
— Дар гостей заморских. Никола говорит, что там живое существо заключено. Освободить бы…
— Дай сюда, — недовольно сказал Верховный, отобрал у Олексы жемчужину, оглядел со всех сторон, хмыкнул удивленно и аккуратно положил на огневой подставец, — Сейчас мы это чудо оттуда выковырим.
Недаром его Верховным выбрали. Он всё делал легко, играючи. Приподнял жемчужину в воздух. Окружил ее пламенем небольшим, чтоб прогрелась равномерно. И, чудь погодя, метнул в жемчужину молнию ветвистую. Одну, вторую, третью. Цвета разного и всё горячей. Под последней — фиолетовой — треснула жемчужина и на подставец опустилась.
— Гляди, ловчий, что принес, — усмехнулся Верховный.
Чуть ли не носом докоснулся Олекса до жемчужины, чтобы увидеть внутренность ее через трещину. Разгоралось там пламя искристое, и ползло наружу что-то маленькое, слабое… Она, огнецветка…
Олекса подставил ладонь под самую трещину, забыв, что жар от огнецветки будет нешуточный. Да и как было не подставить. Она была почти совсем беспомощной, с трудом перебирала тоненькими ножками, выбираясь из жемчужины. Заползла на руку ловчего, щекотно царапая мягкими коготками, расправила стрекозиные крылышки, вспыхнувшие радугой. Повертела головой, с каким-то разумным вниманием оглядывая людей, окруживших ее.
Люди старались не дышать, чтобы ненароком не повредить чудное создание. И чересчур громко раздался шепот Верховного Мага: «Сажай ее. В клетку». Отстранившись, Олекса прижал ладонь с огнецветкой к груди. Та обиженно загудела.
Ну, не мог Олекса расстаться с маленьким новорожденным чудом, которое делало счастливым всех. И его, и Николу, и даже Верховного, который хотя и боролся с этим чувством, но победить не мог. Нельзя счастье в клетку упрятать. Невозможно.
Олекса сделал шаг назад, освобождая себе место, а потом резко подкинул огнецветку вверх, разрывая возникшую внутреннюю связь с ней. Стало жутко больно, словно утратил любовь единственную. Потеря казалась невосполнимой. Но нельзя было поступить иначе.
В верхней точке, под самым потолком зала, огнецветка забила крылышками, вспыхнула огнем радужным — словно окатила благостью, мелькнула и исчезла.
— Лети, малая, лети, — тихо выговорил Олекса, — пусть люди счастливей станут…
