Повседневная жизнь языческой Руси - [58]

Лес и сам по себе был опасен, а если договор охотника с лешим не был заключен, то лес и вовсе «ополчался» на охотника, а дичь не шла в капканы или под стрелы. Даже ночевка в лесной избушке скреплялась просьбой охотника: «Пусти, хозяин, не век вековать, а одну ночь ночевать»[176]. Как уже отмечалось, если кому-либо предстояло заночевать в лесной чаще, то требовалось осиновой веткой очертить большой круг и спать только внутри его. Круг проводили также и рябиновой веткой, поскольку рябина считалась хорошей защитницей от лесных духов. С помощью рябины оберегали не только людей, но и животных: рябиновые листья подкладывали в обувь жениха и невесты (от сглаза), рябиновыми ветками хлестали по стенам хлева, чтобы прогнать нечистую силу. В лесу охотника подстерегали оборотни, принимавшие вид зайца, вороны или другого животного и птицы. Кроме медведей большую опасность представляли также волки. Но все же охотнику в лесу было куда привычнее и спокойнее, чем человеку, не посвященному в тайны леса.

Пчеловодство

Сбор дикого меда, бортничество, — одно из древнейших занятий славян. Мед в силу сладости и целебных свойств считался важнейшим ритуальным продуктом, а в силу того, что на меду делались все хмельные напитки, он также был и важнейшим алкогольным сырьем. В «Изборнике Святослава» 1076 года говорилось: «Не упивайте ся медом… в беду впадаеши прочее, жалость и позор крестьяскыма очима»[177].

Мед приносили в жертву Роду и Рожаницам, о чем сообщалось в сочинении XII века «Вопрошание Кириково»: «Аще же Роду и Рожанице крають хлебы, и сиры, и мед?»[178] Как пища богов, мед перешел и в пищу мертвых, поэтому на поминках его использовали постоянно. Также и в любовной магии не обходилось без меда. Им лечили не только простудные заболевания, но и многие другие. Например, на Русском Севере болезнь волос лечили с помощью теста, пропитанного медом. Неудивительно, что мед считался самым чистым и ценным «божьим даром», а пчелы, его производившие, — существами, наполняющими центральную срединную сферу вокруг «мирового дерева». Как уже говорилось, на меду изготавливали ягодные хмельные напитки, поэтому такой напиток называли «красным», то есть наилучшим.

Людей, занимавшихся бортничеством, называли в дохристианские времена «древолазцами». У славянских народов существовали поверья, что древолазец в наказание за то, что долбил сосну под борть, или за то, что делал топором зарубки на дереве, где водился рой пчел, был превращен в дятла, вынужденного дни и ночи стучать своим клювом по деревьям.

«Бортное ухожье», закрепленное за кем-либо место с одним или несколькими деревьями с дикими пчелами, обозначалось особым знаком, называемым «куцерь». Чаще всего это были простые по форме зарубки на коре дерева в виде насечек, палочек, галочек и их сочетания. В исторических источниках встречаются названия таких знаков: соха, силы, курья лапа, рога вверх, рога к земле, костыль о двух посохах и др. Одни из самых замысловатых куцеров, встречающихся в документах, представляли собой «косу на черте с рубежом» или «калиту (кошель для мелких денег. — Л. Ч.) с поясом». Стесание, то есть уничтожение чужого знака на бортном дереве, считалось преступлением и каралось по закону. Наказывалось также и действие, называемое в «Русской правде» «выдеранием пчел»: «Аже пчелы выдереть, то 3 гривны продажи, а за мед, аже будут пчелы не лажены, то 10 кун»[179]. Вообще «лазить пчел» означало и вынимание меда из борти, и подрезание сот.

Пчеловодство, окультуренное бортничество, было распространено повсеместно у славянских народов. На первый взгляд в отношении к пчеловодству и пчеловодам много христианского почтения; вся символика пчел тяготеет к святости. Но если заглянуть поглубже, в самую суть приемов и способов разведения пчел, то мы увидим массу языческих элементов.

В христианские времена в Древней Руси было распространено поверье, что пчел принесли на Русь из «Рымских гор» или из Египта святые Зосима и Савватий, что пчела — это нечто святое. Но параллельно с этим существовало поверье, что пчелы отроились от лошади, брошенной в болото, и когда рыбаки вытащили сетями пчелиный рой из болота, то пчелы расплодились по всему свету. Именно поэтому пчеловоды должны приносить жертвы водяному, а не кому-либо еще (бросать в воду свежий воск и мед, лучший улей).

Масса языческих элементов перемешана с христианскими в самом процессе разведения пчел. Так, чтобы завести пчел, древние новгородцы обегали с помелом вокруг избы и только затем шли в лес в поисках пчелиных гнезд. Чтобы пчелы хорошо велись, в закормку добавляли лобную кость щуки в виде креста или кусок просфоры, освященную воду или хлеб в виде креста. Для удержания роя требовалось посмотреть на пчел сквозь обручальное кольцо либо прочертить круг вокруг пасеки. Для плодовитости пчелиного роя хранили рядом с ульями или прямо в ульях части тел хищных животных, птиц, рыб (голову щуки с раскрытой пастью, осетровую кость), в закормку добавляли высушенную толченую гадюку, окуривали ульи сожженными змеиными головками и т. п. Подобное соединение языческих и христианских элементов никого не смущало.