Повседневная жизнь языческой Руси - [50]

Особую значимость при разведении кур имел так называемый «куриный бог», которого мог изображать либо круглый камень с отверстием в центре, либо какой-либо другой, желательно круглый предмет с дыркой. «Куриный бог» должен был спасать кур от сглаза, нелюбви домового или дворового, от болезней, от «неправильных» яиц, да мало ли еще от чего.

Первое яйцо курицы-молодки участвовало в продуцирующей магии: его катали по голове и лбу ребенка, произнося заклинание: «Сколько волос на голове, столько яиц в гнезде», или катали в решете, заклиная: «Сколько здесь дырочек, чтобы ты снесла столько же яичек»[156]. Часто все эти действия сопровождались звукоподражанием кудахтанью кур, писку цыплят, крику петуха, что исполняли хозяйки, несущие корм птицам, дети в процессе колядования или обхода домов с пожеланием богатства и здоровья. Курица считалась важной жертвой, которую язычники приносили, чтобы избежать засухи; при этом ее бросали в колодцы. Как сказано в одном древнерусском поучении: птиц «к кладезем приносяще, молются и в воду мечуть»[157].

Плохим знаком считалось, если курица вдруг кричала петухом. Это свидетельствовало о том, что в нее вселился злой дух. С вредоносной магией могли связывать также черный цвет куриных перьев, куриные ноги, которыми куры могли разрывать и разгребать что-либо на беду своим хозяевам.

Петух считался птицей вещей, наделенной огненной (из-за красных гребешков) и сексуально-брачной символикой. Петухи могли отгонять нечистую силу, холеру, даже смерть. Так, при опахивании села от холеры черного петуха носили с собой, иногда сжигали как жертву и закапывали на границе села. Также могли окунать петуха в воду (реку, колодец), так как считалось, что холера выходит из воды.

Особо ценился крик петуха: он отгонял ночные страхи, отсчитывал дневное время (до петухов — ночь, первые петухи — утро), изгонял нечистую силу, оберегал дом от молний.

Черный петух обычно был строительной жертвой, которую закапывали на месте будущего переднего угла избы. Его также первым запускали в новый дом наравне с черными кошкой и собакой. Петух был покровителем дома, помощником домового. Как считалось в Древней Руси, без петуха скот не будет водиться, но будет болеть, молоко у коров окажется безвкусным.

Роль петуха в свадебном обряде тоже была велика. Жениха сравнивали с петухом, невесту — с курочкой. Как пелось в свадебной песне на Псковщине, «пригласил петух курицу на свою улицу». Во время брачной ночи молодых кормили петушиным или куриным мясом. А гадая о замужестве, девушки доверялись крику петуха: откуда слышен крик, оттуда и придет жених. Крик петуха расценивали как знак перемены погоды или как предвестие какой-то новости. А вот если петух кричит всю ночь напролет, то это очень плохой знак — к несчастью или к смерти.

Утки, напротив, воспринимались как нечистые создания. Их не то что не стремились разводить, но даже опасались ловить диких, потому что в образе утки часто обретались кикиморы и водяные. На Русском Севере к уткам приравнивали диких гагар, есть которых было вовсе запрещено. И только в свадебном фольклоре образ утки лишался своих негативных характеристик. Невесту часто сравнивали с «утушкой», «утицей», а жениха — с селезнем, начиная со сцены сватовства: «Приходил к нам селезень <…> Ты, утица, выйди к нам! <…> Узнай своего женишка!»[158] Когда жених приезжал за невестой, его угощали хлебом, украшенным фигуркой уточки. Свадебный курник могли испечь в форме утки.

Птицеводство в языческие времена, как и позднее, включало в себя и разведение гусей, лебедей и даже голубей, предназначенных в пищу. Об этом свидетельствует «Русская правда», вводившая штраф за кражу голубя, равный штрафу за кражу курицы, — 9 кун. Также упоминается голубятина, приготовленная к обеду. Жареных лебедей подавали на пирах князей и знатных лиц, так как лебеди стоили очень дорого. Известно, что в XVII веке цена лебедя равнялась цене павлина и составляла 2 рубля с лишним, а это были большие деньги по тому времени.

С магией птицеводства, как, впрочем, и с разведением коров, быков, овец, пчел и другой живности, связан народный обычай: никогда и никому не называть точное число имеющихся в хозяйстве животных, птиц или ульев с пчелами. Сосчитав кого-либо или что-либо, боялись тем самым положить конец их существованию. Поэтому на вопрос о количестве птиц в хозяйстве отвечать надо было расплывчато («достаточно», «имеется», «есть») или указать на неуместность данного вопроса («об этом не спрашивают»). В рассказе Л. Н. Толстого «Утро помещика» есть прямое указание на это. Когда помещик поинтересовался у хозяина пасеки, сколько же у того ульев, мужик спокойно ответил: «Бог дал… считать не надо, батюшка: пчела не любит»[159]. Данное суеверие дожило до советских времен.

Логика всех этих действий весьма проста и уже знакома нам по обращению с домашним скотом. Люди хотели прогнозировать будущее, влиять на него, обезопасить себя от потерь и обеспечить свое благополучие во всех хозяйственных делах. Потому везде мы увидим одни и те же устремления и весьма схожие ритуалы, обряды, заговоры и другие магические действия. И все это помимо простого и понятного с практической точки зрения ухода, корма, выпаса, лечения.