Повседневная жизнь языческой Руси - [32]

Помимо мечей дружинники широко использовали копья, лук со стрелами, секиры, волчецы и другое оружие. Волчец представлял собой оружие с наконечником в виде трезубца. Воины с любовью относились к своему оружию, украшали его и берегли. Саадак расшивали золотом и серебром, для крепления колчана к поясу использовали металлические бляхи — «бенди». На протяжении всего Средневековья, пока не был изобретен порох и не появилось огнестрельное оружие, подобное «обмундирование» дружинников и непрофессиональных воинов-ополченцев сохранялось, в чем-то совершенствуясь, а в чем-то упрощаясь.

В захоронениях варяжских воинов археологи обнаруживают и ценные личные вещи, принадлежавшие дружинникам, типа складного лезвия и ножниц, набора маленьких гирек для взвешивания драгоценных металлов и изделий из них. Из «Русской правды» мы узнаем, что все, принадлежащее дружиннику, стоило очень дорого и за кражу этого полагались суровые наказания. Но более всего ценилась сама личность воина. За его убийство полагалась кровная месть, как, впрочем, и за смерть любого свободного «мужа», но вира в княжескую казну за дружинника была вдвое больше, чем за свободного человека (80 гривен против 40). Отсечение руки дружинника приравнивалось к его гибели, поскольку он не мог более держать оружие и выполнять свою военную функцию. А вот отсечение пальца на руке «стоило» пострадавшему, судя по штрафу («урок за обиду»), в четыре раза меньше, чем отсечение уса или бороды — 3 гривны! А за поврежденные усы и бороду обидчик должен был заплатить пострадавшему 12 гривен. Отсюда ясно, что «Русская правда» защищала не только тело дружинника от повреждений, но и его честь. Кроме того, удар мечом, не вынутым из ножен или его рукоятью, считался явным оскорблением и карался в 12 гривен, так же как удар батогом, жердью, чашей или рогом. А если только угрожали мечом, не вынимая его, то платили 1 гривну. Первые 18 статей «Правды росьской»[100] были составлены в правление Ярослава Мудрого, и почти все они касались дружинников и преступлений против них. Причем из контекста видно, что большая часть преступлений, перечисленных в этих статьях, совершалась не в бою, а на пирах, когда под рукой у выпивших воинов оказывались чаши и рога, из которых пили, а меч использовался не по прямому назначению, а как жердь, батог, дубинка.

Многие исторические источники описывают участие дружины в сборе дани. В летописных текстах походы князей за данью упоминаются довольно часто. Так, например, в Новгородской первой летописи под 1169 годом сказано: «Иде Даньслав Лазутиниць за Волок данником с дружиною, и присла Андреи полк свой на нь…»[101] Выше уже упомянута широко известная история гибели князя Игоря в 945 году во время сбора дани в земле древлян, куда он направился повторно, за что и поплатился жизнью. Как считают исследователи, князья всегда делили собранную дань со своими дружинами.

Дружинники предпочитали сражаться с теми врагами, которых они сами воспринимали как врагов, то есть не были равнодушными наемниками. Об этом, в частности, свидетельствует Лаврентьевская летопись под 1097 годом: «Да аще хощете за сих битися, да се мы готовы, а любо — даите врагы наша»[102]. А в «Повести о Мамаеве побоище», созданной вскоре после Куликовской битвы 1380 года, русские воины названы «буявыми», то есть смелыми и отважными, рвущимися в бой.

В битвах на суше в ход шли мечи, копья, лук со стрелами, щиты и пр. На воде бились в ладьях. Так сражались не только на знаменитом пути «из варяг в греки». Восхищение летописцев и позднее вызывали «лодийные вои» и «лодейники» (гребцы). Вот, например, как рассказывает летописец под 1151 годом удивительную историю водного сражения, в котором «изхити Изяслав лодье дивно, беша бо в них гребьци гребуть невидимо, токмо весла видети, а человек бяше не видети, бяхуть бо лодье покрыты досками, бяхуть бо борци стояще горе (наверху. — Л. Ч.) во бронех и стреляюще»[103].

Любопытен также описанный в «Повести временных лет» эпизод с ладьями, шедшими по суше, как по морю. Произошло это в 907 году при атаке войсками князя Олега византийского Царьграда — Константинополя, когда князь велел поставить свои ладьи на колеса и при попутном ветре атаковал город с суши, а не с моря.

Приходилось воинам сражаться и на лыжах в зимнюю пору. Лыжи использовались издавна и как полозья для перевозки грузов, и как снаряжение для воина, охотника, путника. Описания лыжных завоевательных походов весьма редки в летописях, но всё же встречаются. Так, в Архангелогородском летописце под 1499 годом говорится о московских воинах: «Они же, ходивше на лыжах пеши зиму всю, да Югорскую землю всю вывоевали»[104]. Приблизительно так же могли ходить на лыжах в военных походах против своих врагов воины и в языческую эпоху.

Как и все, воины-язычники прибегали к гаданиям об исходе будущего сражения, к заговорам, к помощи нечистой силы, верили в амулеты и обереги. Даже в XVII веке воинов предостерегали не надеяться только на помощь идолов, не звать на помощь ведунов, не прибегать к заговорам от оружия. Но люди продолжали заговаривать и свое оружие, и оружие врага примерно так: «Куем крюки железные и палицы железные, крюками вас закрючим, паличми убьем». В одном из древнерусских заговоров воин обращался к мечу своего врага: «Усмотрю тя, брата своего, очима своима, тогда убоится сердце твое от смотрения моего…»