Повести - [44]

На следующий день в кабинете у Киселева собрались Трофимов, комсомольский вожак — слесарь Кудрат Нигматов — черный, как цыган, и резкий в движениях, точно пружина, Авруцкий, Корсаков, Голованов, еще несколько человек из мастерских.

Договорились сообща взять под контроль работу автобазы, как решили на собрании. Особенно большие надежды возлагались на «комсомольскую армию», как выразился Трофимов.

— Сделаем! — тряхнул кудрями Нигматов. — Повсюду посты контрольные поставим. Мышь не пробежит!

А сам директор вместе с Трофимовым, Авруцким и Григорием в тот же день выехали на пассажирскую линию.

В первом же остановленном автобусе безбилетников было столько же, сколько и «законных» пассажиров. А «побили рекорд» Сиротин и Шин. У первого было обнаружено семнадцать безбилетных пассажиров, у второго — двадцать один!

— Судить, конечно, будете? — хмуро спросил Сиротин, зайдя вечером в кабинет к директору! — Еще бы! Такую шайку преступников раскрыли!

— А ведь вы, действительно, Сиротин, вместе со своими дружками — преступники, — просто произнес директор. — Самые настоящие воришки, причем, не мелкие. Вы нагло присваивали деньги, которые рано или поздно пришли бы на стройку. Сколько вам в день удавалось подкалымить?

— Когда как, — криво усмехнулся Сиротин. — Семья большая, на одном окладе далеко не уедешь.

— У меня тоже семья большая, семь человек, а директорский оклад вам известен...

В приоткрывшуюся дверь просунулась голова Авруцкого и тут же скрылась.

Случай с «леваками» обсуждали на заседании местного комитета. Калымщики отделались легким испугом. После долгих споров решили рекомендовать администрации перевести в ремонтные мастерские Сиротина и Шина, остальным — вынести административные взыскания, строго предупредив на будущее.

Ожидали, что директор для острастки размотает на всю катушку, а он безоговорочно согласился с этим, что тоже вызвало немалые толки на автобазе.

— Теперь, Гриша, — сказал Киселев Корсакову, — возьмемся по-настоящему за мастерские. Кикин что-то совсем разошелся, дня трезвым не бывает...

— И я, и Голованов раз пять с ним говорили, — нахмурился Корсаков. — «Слова к делу не приклеишь, — отвечает. — Чьи-то наговоры не заменят заключения судебно-медицинской экспертизы...» Так что, ему каждый час нужно вызывать эту самую экспертизу?

— А сейчас он у себя? — спросил директор.

— Нет. Стучался к нему — дверь заперта на ключ.

— А может, еще раз попробуем?

Дверь в конторку Кикина была по-прежнему закрыта.

— А вы в окно загляните, оно не закрыто, — посоветовал кто-то из проходящих рабочих. — Начальство отдыхает там, с... устатку, — добавил он под общий хохот.

Совет пригодился. Отодвинув в сторону приставленный лист фанеры, Григорий увидел лежащего на сдвинутых стульях Кикина.

— Как, Кикин, — обратился к нему директор, когда заведующего мастерскими с большим трудом удалось растолкать, — вызывать судмедэкспертизу или без нее обойдемся?

Тот поморгал глазами и снова опустился на стулья.

Кикин не выразил никакого возмущения, ознакомившись с приказом о снятии с работы за «систематическую пьянку и необеспечение руководства работой мастерских». Но дня через два пришел к директору и попросил оставить его в мастерских рядовым слесарем.

— Здесь провинился — здесь надо и вину снимать, — мотивировал он свою просьбу.

Приказ изменили.

Экзамен на человека

На этот раз Голованов ожидал Григория у столовой вместе с Трофимовым. Григорий невольно замедлил шаг. С Трофимовым он встречался редко да и разговаривать с ним почти не приходилось, но в душе у Григория остался неприятный осадок от того, первого визита, поэтому он совсем не обрадовался встрече.

— Ты, Корсаков, как раз мне и нужен, — важно проговорил Трофимов. — А ну-ка, пойдем в сторонку, серьезный разговор есть.

Против обыкновения, Трофимов не улыбался, глаза, закрытые стеклами очков, были непроницаемо холодны.

Григорий переглянулся с Головановым и послушно пошел за председателем месткома.

Трофимов остановился, огляделся по сторонам и придвинулся к Григорию.

— Ты знаешь, что на автобазе говорят о новом директоре?

— Что говорят? — вскинулся Григорий. — То, что говорили бы о любом новом: новая метла метет по-новому и... пошло дальше!

— А вот и не то! — жестко усмехнулся Трофимов и понизил голос. — Хоть ты, как до меня дошли слухи, и в друзьях у директора ходишь, но для каждого из нас партийная совесть должна быть превыше всего. Понятно? — многозначительно повел пальцем Трофимов перед глазами Григория.

— Понятно, — сухо бросил Корсаков, — непонятно только одно — что от меня требуется?

— От тебя требуется быть настоящим коммунистом и выложить все, что тебе известно о новом директоре.

Трофимов ни разу еще не назвал фамилию Киселева, и Григория это покоробило.

— Анатолий Петрович Киселев — хороший человек, отличный автомобилист и великолепный хозяйственник, — стал загибать пальцы Григорий.

Трофимов поморщился, словно от зубной боли.

— Подожди, подожди! Что ты тарахтишь, как неисправный мотор? И непонимающим не прикидывайся! Отвечайте, Корсаков, — совсем другим тоном заговорил Трофимов, — что вам известно о... — впился он очками в лицо Григория, — о взятках на автобазе?