Повести и рассказы - [19]
— Не знаю, — сказала женщина.
Мужчина кинулся к ней, замахнулся, ударил по голове, снова замахнулся, снова ударил. Не по лицу. Даже и в гневе, в бессильном своем гневе он не ударил ее по лицу. Он хотел сдержаться, хотел перестать и не мог, даже помня о Рэде — не мог.
Женщина упала на кушетку, потом на пол. Он набросился на нее снова, не в силах остановиться.
Он не мог остановиться даже и тогда, когда услышал за спиною крик Рэда: «Перестань, папа! Будь ты проклят! Перестань же!»
Он не мог остановиться даже и тогда, когда Рэд, уже рыдая, колотил его по спине и вскрикивал: «Будь ты проклят, папа! Я убью тебя, папа!»
Старшую девочку звали Фэй. Ей было двенадцать, и она начинала походить на женщину. Рэду она понравилась. Она была как будто в испуге, и Рэду хотелось сказать ей: не бойся. Еве она тоже понравилась, потому что была уже почти как женщина и все еще девочка.
Среднюю звали Фанни. Ей было девять, и походила она скорей на мальчика, чем на девочку. Рэду она понравилась, потому что все, что она ни делала, все у нее получалось совсем как у мальчишки. Еве же Фанни не очень понравилась, потому что умела делать все что угодно и была не задумчивая, а чересчур шумная.
Самую маленькую звали Флора. Ей было около семи, и она была очень хорошенькая. Рэду она казалась красивой даже и тогда, когда улыбалась и он видел, что у нее не хватает переднего зуба, того же зуба, что и у него самого. Она была очень спокойная, совсем не испуганная и, что бы она ни делала, всегда оставалась красивой. Рэду Флора не просто понравилась, он полюбил ее. Каждый раз при взгляде на нее он смеялся. Ева тоже полюбила Флору.
— Она моя лучшая подруга, — сказала Ева Рэду.
Играли в прятки. Рэд первой обнаружил Еву, привел ее к инжирному дереву и теперь собирался найти кого-нибудь из сестер, может и двух заодно, а может и трех.
— В следующий раз искать тебе, — сказал Рэд. — Стой здесь, пока я найду еще кого-нибудь.
— Темно, — сказала Ева.
— Вовсе не темно, — сказал Рэд. — Это от того, что ты под деревом. Иди постой около насоса.
— Не хочу стоять тут одна, — сказала Ева. — Разыщи скорее Флору, мою лучшую подругу, чтоб мне не стоять тут одной.
Ева отошла к насосу, Рэд отправился искать остальных. Они могли забраться куда угодно. Они могли притаиться за углом дома, за этим или за другим, а может и перед домом, там, где сидели взрослые, или же в винограднике, или за гаражом, или за сараем.
Он быстренько обежал — сначала гараж, потом сарай. И когда выскочил из-за сарая, с ним была Фанни. Они мчались вперегонки к инжирному дереву. Успех был как будто на стороне Фанни, но вдруг она споткнулась и упала. Рэд остановился помочь ей, поднять. Но она в мгновение ока вскочила на ноги, первая добежала до дерева и расхохоталась над Рэдом, над тем, что он, видите ли, хотел ей помочь.
— Я думал, ты ушиблась, — сказал Рэд. — Тебе не больно?
— Мне никогда не бывает больно, — сказала Фанни.
— У тебя губа в крови, — сказала Ева.
Фанни пососала рассеченную губу, потом сплюнула кровь, как мужчина сплевывает табачный сок.
— А ну ее, — сказала Фанни. — Пускай течет.
Рэд ушел искать еще одну из сестер.
— Если ты разобьешь себе голову, — сказала Ева, — тоже будешь смеяться?
— Да, — сказала Фанни. — В прошлом году я ее разбила.
— Ой, покажи мне, — сказала Ева. — В каком месте?
Старшая девочка нагнулась к ней, чтоб показать рубец на макушке.
— Здесь, — сказала она. — Видишь? Это доктор зашил рану.
— Вижу, — сказала Ева. — И ты смеялась?
— Ну да, — сказала Фанни. — Мне ни от чего не бывает больно.
— А мне бывает, — сказала Ева.
— Это потому что ты маленькая.
— Но я расту, — сказала Ева, — и становлюсь большой. От еды. От инжира. Мы днем поспали, а после этого я съела их шесть штук. Рэд залез на дерево и нарвал для меня. От инжира делаешься большой.
— Не от инжира, — сказала Фанни. — Большой делаешься от картошки, от мяса и чего-нибудь вроде этого.
— Ты не любишь инжир? — сказала Ева.
— Терпеть не могу, — сказала Фанни. Она снова пососала ранку и снова сплюнула.
— Вот бы мне уметь так!
— Ты что, даже сплюнуть не умеешь?
— Нет, — сказала Ева. — И курить не умею.
— Курить? — сказала Фанни.
— Сигареты, — сказала Ева. — Я попробовала однажды. Папа разрешил, потому что мне захотелось. Я не могу курить сигареты.
— О! — сказала Фанни. — А пить можешь?
— Виски не могу, — сказала Ева. — Я его тоже пробовала. Папа разрешил мне. Я могу пить вино, разбавленное водой, но не люблю.
— Ну, ясное дело, — сказала Фанни. — Вино ведь приятнее без воды?
— Не знаю, — сказала Ева. — Я и без воды его не люблю.
Они увидели Рэда, появившегося из виноградника и намного обогнавшего Фэй, потому что Фэй хоть и бежала, но из кожи вон не лезла, чтоб первой оказаться у дерева.
— Отлично, — сказал Рэд. — Вот вас и трое.
— Но меня ты не перегнал, — сказала Фанни.
— Я перегнал бы, если б не остановился помочь, — сказал Рэд.
— Нет, не перегнал бы, — сказала Фанни. — Я бы все равно пришла первая, если б даже мы бежали еще целую милю.
— Ах, — сказал Рэд.
Смешная все-таки эта Фанни. Он стал прикидывать, где бы поискать теперь Флору. Куда бы она запряталась? Он был рад, что последней осталась Флора. Сейчас она, наверно, ушла куда-нибудь далеко, так что нелегко ему будет охотиться за ней, придется попыхтеть. Он решил пересечь виноградник напрямик.
Смысл настоящей пьесы в том же, что и смысл самой действительности. Что же касается морали пьесы, ее нравственного посыла, то он прост и стар как мир: быть добрым лучше, чем быть злым. По самой природе человеческой — лучше…В пьесе писатель в фантасмагорических сценах, разворачивающихся в таверне, живописует самых разных героев, каждый из которых имеет свое представление о счастье.
Роман «Мама, я люблю тебя» занимает особое место в творчестве Уильяма Сарояна, писателя, чье имя стоит в одном ряду с такими титанами мировой литературы, как Фолкнер, Стейнбек, Хемингуэй.Мудрость детства — основа сюжета этой замечательной книги. Мир, увиденный глазами девятилетней девочки, преображается на глазах, ибо главный принцип этого чудесного превращения прост, как само детство: «Ищи всюду добро, а отыскав, выводи его в свет, и пусть оно будет свободным и гордым».В оформлении переплета использован рисунок В. Еклериса.
Жители американского городка Итака живут в своем маленьком и уютном мире. Только братья Улисс и Гомер нарушают их спокойствие: один – мелкими шалостями, другой – нежданными новостями. Гомер – старший мужчина в доме. Он разносит телеграммы горожанам: иногда это весточки от отцов, старших братьев и сыновей с далеких фронтов войны, которую вот-вот назовут мировой, а иногда это извещения для горожан от военного министерства. Они говорят о том, что их родные не вернутся домой никогда. Улиссу и Гомеру приходится не только слишком быстро взрослеть, но и самим, без чужих подсказок, разбираться в непонятных, жестоких и безумных правилах жизни.
Предлагаем читателям впервые на русском отдельное издание повести Уильяма Сарояна «Папа, ты сошел с ума». Эта простая и трогательная книга состоит из небольших историй c двумя персонажами: отцом и сыном. Они собирают ракушки, готовят «рис по-писательски», путешествуют, разглядывают облака и звезды, обсуждают разные пустяки и важнейшие темы на свете. Перед ними открывается бесконечный мир, полный красоты и тайны.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Виктор Николаевич Харченко родился в Ставропольском крае. Детство провел на Сахалине. Окончил Московский государственный педагогический институт имени Ленина. Работал учителем, журналистом, возглавлял общество книголюбов. Рассказы печатались в журналах: «Сельская молодежь», «Крестьянка», «Аврора», «Нева» и других. «На реке черемуховых облаков» — первая книга Виктора Харченко.
На пути к мечте герой преодолевает пять континентов: обучается в джунглях, выживает в Африке, влюбляется в Бразилии. И повсюду его преследует пугающий демон. Книга написана в традициях магического реализма, ломая ощущение времени. Эта история вдохновляет на приключения и побуждает верить в себя.
Прогрессивный индийский прозаик известен советскому читателю книгами «Гнев всевышнего» и «Окна отчего дома». Последний его роман продолжает развитие темы эмансипации индийской женщины. Героиня романа Басанти, стремясь к самоутверждению и личной свободе, бросает вызов косным традициям и многовековым устоям, которые регламентируют жизнь индийского общества, и завоевывает право самостоятельно распоряжаться собственной судьбой.
Вторая часть романа "Мне бы в небо" посвящена возвращению домой. Аврора, после встречи с людьми, живущими на берегу моря и занявшими в её сердце особенный уголок, возвращается туда, где "не видно звёзд", в большой город В.. Там главную героиню ждёт горячо и преданно любящий её Гай, работа в издательстве, недописанная книга. Аврора не без труда вливается в свою прежнюю жизнь, но временами отдаётся воспоминаниям о шуме морских волн и о тех чувствах, которые она испытала рядом с Францем... В эти моменты она даже представить не может, насколько близка их следующая встреча.
Каково быть дочкой самой богатой женщины в Чикаго 80-х, с детской открытостью расскажет Беттина. Шикарные вечеринки, брендовые платья и сомнительные методы воспитания – у ее взбалмошной матери имелись свои представления о том, чему учить дочь. А Беттина готова была осуществить любую материнскую идею (даже сняться голой на рождественской открытке), только бы заслужить ее любовь.
Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.