Повести и рассказы писателей ГДР. Том I - [8]

Шрифт
Интервал

В рассказе Гюнтера Кунерта «Акула» почти детективный сюжет сочетается с тонкой интеллектуальной манерой автора, известного поэта, ученика Брехта. Крайнее одиночество, неприкаянность человека в капиталистическом мире, в «каменном мешке» буржуазного города контрастирует с привольностью морских просторов, их неразгаданными тайнами. Г. Кунерт обращается к современным формам прозы — монтажу, чередованию временных плоскостей, внедрению в ткань повествования отрывков из газетных статей, речей, внутреннего монолога действующих лиц. Эта энергичная, почти ритмизованная проза насыщена мыслью и действием, уплотнена до предела. Благодаря остраненному, интеллектуально-бесстрастному, а на самом деле глубоко заинтересованному взгляду автора рассказ побуждает читателя к «соучастию», к раздумью.

В рассказе Штриттматтера «Валун», названном им «романом в стенограмме», обыденные вещи, поступки людей, детали и предметы повседневного бытия получают, как всегда у этого писателя, философское осмысление. В размышлениях героя, тракториста Корни, возникают и находят образное преломление проблемы прошлого и сегодняшнего дня, крестьянской жизни, какой она была во времена отцов и дедов и какой стала сегодня. Природа, с которой герой, выросший в деревне, неразрывно связан, поле, которое он пашет, валун, испокон веков лежащий на этом поле, книги, которые он прочел и прочтет, конкретные приметы сегодняшней действительности, новой культуры, точно подмеченные реалии деревенской жизни органически сочетаются с общим философски-лирическим настроением этого повествования.

Рассказ — форма, требующая максимального поэтического «уплотнения». Стремясь воспроизвести жизнь в ее многообразных проявлениях, писатели избегают голого копирования действительности, натуралистических описаний; они ищут важное, самое существенное, обобщая и типизируя явления и характеры. Актуальные конфликты они рисуют так, что читатель оказывается вовлеченным в события, втянутым в размышления. Оперативный элемент повествования, присущий рассказу, проявляется прежде всего в этой активизации человеческого мышления: конфронтируя читателя с хорошо знакомыми ему ситуациями, литература вызывает на раздумья, на поиски ответа. В то же время огромную роль играет и «обратная связь» между литературой и читателем: художник, сознательно ограничивая себя, полагается на возросший интеллектуальный уровень читателя, на его способность домысливать изображаемое, сопоставляя его с собственным жизненным опытом, с событиями истории.

Рассказы писателей ГДР в сжатой, концентрированной форме представляют явления большой общественной значимости, события и дела десятилетий, которые в пространном эпическом изложении потребовали бы «многослойного» повествования. Отдельное точное наблюдение, деталь — все подчинено общему замыслу: представить жизнь нашего современника в развитии и взаимосвязи с обществом, показать истоки и перспективы этого развития.


И. Млечина

Бруно Апиц

РОБЕРТ ЗИВЕРТ

В 1939 году в концентрационном лагере Бухенвальд случилось столь же редкое, как и необычайное происшествие.

Из караульного помещения, расположенного на строительной площадке лагеря, доносились крики мучительной боли. Несколько эсэсовцев распростерли на столе одного из заключенных и избивали его палками. Чем громче вопил несчастный, тем безжалостнее и свирепее они били его, наслаждаясь его муками. Дверь неожиданно распахнулась, в ней появился какой-то заключенный.

— Что здесь происходит? — крикнул он. На левом рукаве куртки заключенный носил черную повязку с надписью «капо». Эсэсовцы обернулись от неожиданности. И тут произошло то, что было наиболее необычайным в этой истории. Казалось, без всякого страха заключенный решительно оттолкнул эсэсовцев, стащил избиваемого со стола и с возмущением и гневом крикнул его мучителям:

— Вы забьете до смерти моего самого лучшего рабочего!

Затем он выволок избитого из караулки, оставив позади себя компанию ошеломленных эсэсовцев. Такого еще в истории концлагерей не бывало.

Этим мужественным, всегда готовым прийти на помощь человеком был Роберт Зиверт, политический заключенный № 5044, «капо» первого строительного отряда рабочей колонны, которая насчитывала больше тысячи заключенных, а временами число их доходило даже до трех тысяч; они строили дома для эсэсовских офицеров и казармы для солдат войск «СС».

Слово «капо» взято из итальянского языка и означает «голова» или «глава»; оно было перенесено в фашистский жаргон, как и слово «фюрер»; в концлагере же так назывался старший рабочей колонны.

Заключенный, которого били, отнюдь не был лучшим рабочим. Этот незадачливый парень, работавший в отряде, по какой-то глупой случайности попал в лапы к эсэсовцам, которые, по своему обыкновению, развлекались, беспощадно избивая несчастного, желая разделаться с ним «до конца».

Не думая о собственной безопасности, Роберт Зиверт спас своим смелым вмешательством товарища от продолжения пытки, может быть, даже от смерти. Для такого поступка необходимо мужество; ведь легко могло случиться, что эсэсовцы принялись бы за него самого. Но взяться за Роберта Зиверта они не посмели бы; они уважали его не только за то, что не могли придраться к его работе, о которой сами не имели никакого понятия, но и потому, что инстинктивно чувствовали его превосходство.


Еще от автора Анна Зегерс
Книга царя Давида

«Книга царя Давида» — это поразительная смесь конформизма и бунтарства, готовности веры и цинизма, простодушия и мудрости. Автор пишет о царе Давиде — жестоком и талантливом политике, но его история может быть спроецирована на любого правителя, ставшего деспотом и тираном.


Транзит

Транзит – значит проезд через определенную территорию и вместе с тем – переход от одного состояния к другому. Та часть жизни героя, названного Зайдлером (это не настоящее его имя), которая стала сюжетом книги, была именно таким переходом.Вначале было пассивное, томительное прозябание в лагере интернированных, куда во время войны французские власти загнали всех немцев без разбора, в том числе и антифашистов… Потом несколько месяцев напряженных усилий, затраченных прежде всего на то, чтобы спасти себя лично.Завершение перехода – осознанная решимость разделить судьбу французского народа и готовность бороться, ощущая при этом неразрывную связь с настоящей Германией, а не с «серо-зелеными» колоннами гитлеровских войск.


Седьмой крест

«Седьмой крест» (1939) давно признан лучшим романом Зегерс. История семи заключенных, которые бежали из гитлеровского концлагеря Вестгофен и из которых только один сумел спастись, волновала читателей разных стран задолго до того, как книга могла увидеть свет в послевоенной Германии.


Агасфер

Стефан Гейм (р.1913) шел к этому роману почти четверть века, впервые заявив тему библейской стилизации в `Крестоносцах` (1948), и вернувшись к ней в `Книге царя Давида` (1972). `Агасфер` (1981) стал творческой вершиной немецкого писателя, и получил широкую международную известность, будучи опубликованным в таких разных странах, как США и ГДР. Опираясь на европейскую традицию романов о Вечном жиде, Гейм пишет огромное полотно, на котором встречаются герои Нового Завета, германской Реформации и наших дней.


Хроники царя Давида

Роман немецкого писателя Штефана Хейма «Хроники царя Давида» — это оригинальная, ироничная версия хорошо знакомых библейских сюжетов. Проходят тысячелетия, медленно течет время, рушатся царства и храмы, история обрастает красивыми легендами. Однако, констатирует автор, как просто подправить историю, а порой и вовсе переписать ее по заказу.В основу книги положен конфликт между творческой личностью и тоталитарной государственной машиной. Как сохранить человеку в этой борьбе свое достоинство, отстоять право говорить правду? На какие компромиссы с собственной совестью предстоит ему идти, какую высокую цену платить…Несмотря на серьезность и глобальность поставленных проблем, книга полна блестящего юмора, написана легким, изящным языком.


Прогулка мертвых девушек

…Нежилой вид был у этого ранчо с его низким домом, обращенным к дороге слепой стеной. Решетка в воротах, давно бесполезная и ветхая, была проломлена, но над сводом еще виднелся остаток смытого бесчисленными дождями герба. Этот герб мне показался знакомым, как и половинки каменных раковин, в которых он был укреплен. Я вступила в открытые ворота. Теперь, к моему удивлению, мне послышался легкий размеренный скрип… Поскрипывание вдруг стало явственней, и в кустах я уловила равномерные взмахи качелей или раскачивающейся доски.


Рекомендуем почитать
С высоты птичьего полета

1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.


Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.


Терпеливый Арсений

«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».


От рассвета до заката

В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.


Жук, что ел жуков

Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.


Нежное настроение

Эта книга пригодится тем, кто опечален и кому не хватает нежности. Перед вами осколки зеркала, в которых отражается изменчивое лицо любви. Вглядываясь в него, вы поймёте, что не одиноки в своих чувствах! Прелестные девочки, блистательные Серые Мыши, нежные изменницы, талантливые лентяйки, обаятельные эгоистки… Принцессам полагается свита: прекрасный возлюбленный, преданная подруга, верный оруженосец, придворный гений и скромная золушка. Все они перед Вами – в "Питерской принцессе" Елены Колиной, "Горьком шоколаде" Марты Кетро, чудесных рассказах Натальи Нестеровой и Татьяны Соломатиной!


О любви. Истории и рассказы

Этот сборник составлен из историй, присланных на конкурс «О любви…» в рамках проекта «Народная книга». Мы предложили поделиться воспоминаниями об этом чувстве в самом широком его понимании. Лучшие истории мы публикуем в настоящем издании.Также в книгу вошли рассказы о любви известных писателей, таких как Марина Степнова, Майя Кучерская, Наринэ Абгарян и др.


Удивительные истории о бабушках и дедушках

Марковна расследует пропажу алмазов. Потерявшая силу Лариса обучает внука колдовать. Саньке переходят бабушкины способности к проклятиям, и теперь ее семье угрожает опасность. Васютку Андреева похитили из детского сада. А Борис Аркадьевич отправляется в прошлое ради любимой сайры в масле. Все истории разные, но их объединяет одно — все они о бабушках и дедушках. Смешных, грустных, по-детски наивных и удивительно мудрых. Главное — о любимых. О том, как признаются в любви при помощи классиков, как спасают отчаявшихся людей самыми ужасными в мире стихами, как с помощью дверей попадают в другие миры и как дожидаются внуков в старой заброшенной квартире. Удивительные истории.


Тяжелый путь к сердцу через желудок

Каждый рассказ, вошедший в этот сборник, — остановившееся мгновение, история, которая произойдет на ваших глазах. Перелистывая страницу за страни-цей чужую жизнь, вы будете смеяться, переживать за героев, сомневаться в правдивости историй или, наоборот, вспоминать, что точно такой же случай приключился с вами или вашими близкими. Но главное — эти истории не оставят вас равнодушными. Это мы вам обещаем!