Повесть о заколдованных шакалах. Древние тамильские легенды. - [10]

И тут некий шум вторгается в молчание спящего города, в немоту погруженного во тьму дворца. Шум ползет, заполняет окраины, превращается в гул, рев, грохот. Ржанье тысяч коней, цоканье тысяч копыт, щелканье сотен бичей, резкое гуденье труб, бой барабанов, возгласы и крики изумленных горожан, топот бесчисленных ног… Собственного голоса не слышно. Весь город высыпал на улицу.

Запыхавшись, вбегают телохранители:

— Царь! Кони прибыли! Их много, бесконечно много! Они великолепны! Никто не видал таких!

Одно слово царя, и Вадавуран сияющий, радостный покидает застенок. Царь осыпает его подарками, говорит, что отныне вечно, вечно будет верить ему…

И вот царь уже в паланкине. Его плечи украшены гирляндами цветов, испускающих аромат, крепкий и острый.

Скорей на площадь! Там уже все его советники, стража, поэты, конюшие. Река коней заливает широкую площадь. Впереди, в окружении погонщиков, восседая на коне столь прекрасном, что больно смотреть на него, — владелец всех этих неисчислимых табунов. Его тонкий стан опоясан ремнем из кожи змеиной, украшенным крупным жемчугом. За поясом кинжал дамасской стали. С его плеч, сильных и смуглых, свисала золотая цепь с зелеными и синими самоцветами. Ослепительно белый бурнус был одеяньем его. На бедрах — повязка из тончайшего шелка китайского. На голове — тюрбан, в руке — рукоять бича, что змеею у ног его вился. Лицо в сумерках раннего утра свет излучало. Было в этом хозяине каравана нечто такое, что не давало даже на мгновенье глаз от него отвести.

— Откуда он, этот торговец лошадьми? Откуда на земле могла появиться такая красота! — удивлялись горожане. Изумился повелитель Мадуры. Не мигая, не дыша, смотрел на него:

— Красотою такою несравненной может обладать разве только Брахма, Вишну или Шива!

Владелец бессчетных табунов молча, чуть улыбаясь, смотрел на повелителя Мадуры. Возле него столпились погонщики с обнаженными саблями и длинными копьями, наконечники которых ослепительно сверкали. Потом, едва головою кивнувши, божественный купец распорядился начать показ своего волшебного товара — пусть видны будут скакунов порода и стати все. Верные погонщики тотчас бросились к коням, вывели их на середину площади. О, чего только не выделывали там эти тонконогие арабские скакуны! С быстротой мысли носились по кругу, не задевая никого из толпы, танцевали, одновременно меняли ногу, взвивались вверх — и акробату впору оступиться. Весь город замер от восторга. Царь же, все более и более изумляясь, склонил милостиво главу свою, снял с руки тяжелый золотой перстень и надел его небесному наезднику на безымянный палец. Затем сбросил с плеч невиданно богатый плащ, золотою пряжей затканный, и протянул его владельцу коней. Тот одеянье царское на рукоять бича поддел и, смеясь, в сторону отбросил.

Побледнел от гнева Пандий, дерзкие слова уже готовы были сорваться с его уст. Но стоявший рядом Вадавуран, поэт великий. Мягко сказал ему:

— Царь могучий! В той дальней стране, откуда прибыл владыка скакунов чудесных, есть такой обычай: если царь в знак милости подарит кому одеянье, то подарок царский принимают не рукой, а рукоятью бича.

Успокоился царь и, довольный, повелел явиться дворцовым писцам, которые вели счетные книги царских конюшен. Пусть они точно определят цену все приведенных скакунов. Долго рассматривали лошадей эти великие знатоки земли тамильской, сверяясь при этом с подробными перечнями, записанными в книгах. Потом, низко склонясь перед Пандием, так доложили ему:

— На голове у них шерсть имеет два завитка, у ноздрей — четыре, два — на груди, на лбу и у губ — по одному; итого — десять завитков. Ржанье их не похоже ни на вой шакалов, ни на мяуканье кошек, ни на воронье карканье, ни на вопли демонов, ни на хрип обезьяний, ни на лай собачий, ни на хрюканье свиней. По нашему мненью, их ржанье напоминает грохот прибоя, вой урагана или грозный рев быка. Мастью своей кони эти не схожи ни с тигром, ни с кошкой, ни с ослом, ни с дикой собакой, а также ни с шакалами или воронами. Цвета, что их масть составляют, такие: цвет жемчуга, цвет луны, свет сапфира, тычинки лотоса, цвет лилии[66], алый же цвет у них от водяной лилии, а зеленый цвет — от перьев попугая. Быстры они как ветер или даже как вихрь. Морда у них вверх уходит вровень с лобной челкой. Зубы белые как жемчуг. Выпяченные ноздри говорят о тончайшем обонянье. Язык ярко-алый, брови темные, глаза сверкают огнем, но скрытым. Крупом обладают они не мясистым, но сухим и жилистым. Грива одного цвета с мордой. Шея и грудь в очках, как у кобры. Копыта в извивах, как морские раковины. Колени у них не выдаются, спину упругая и изогнутая. Бедра крутые, плотные. Хвост длинный и цветом не отличается от крупа…

Долго еще перечисляли знатоки достоинства коней.

Довольный и гордый таким приобретением, спросил тогда Ариямарттана Пандиян предводителя каравана: всех ли коней он ему оставит, и достаточно ли того, что уже заплачено Вадавураном?

— Кони все — твои, за исключением того, что подо мной. Заплачено достаточно, — отвечал божественный барышник.

Кончился торг, всех коней отвели в стойла. Ликовал Пандий, ибо знал наверняка, что ни один властитель Декана не сможет теперь сравниться с ним в силе. Многократно благодарил он Вадавурана, даже сам проводил его домой. Потом со свитой возвратился во дворец. И никто в праздничном городе не заметил, как исчез великолепный предводитель погонщиков.