Повесть о военных годах - [23]
— Орудия! Развернуть все переправившиеся орудия! — прогремел могучий голос подполковника.
Еще несколько минут безнаказанно продвигались вперед танки, как неумолимые чудища, несущие только смерть и разрушение.
Это было так страшно, что Шура зажмурила глаза и закрыла лицо руками.
— Ого-онь! — услышала она перекрывший все голос.
И залп, нестройный, но могучий, потряс воздух.
— Ого-онь!
И снова залп, резкий и на этот раз дружный. Как будто бы выстрелило одно орудие необыкновенной силы.
Мортиры и гаубицы, маленькие противотанковые пушки и зенитные орудия, полевые орудия разных калибров, располагаясь недозволенно близко друг от друга, объединенные единой волей громкоголосого подполковника со стальными нервами, вели единственный в своем роде огневой бой с танками врага.
Немцы замешкались. Видимо, они не ожидали такого серьезного и организованного отпора.
Воспользовавшись передышкой, саперы закончили наводить вторую переправу. Но и она не выручила, и на ней образовалась такая же пробка.
Подполковник что-то кричал, стараясь голосом перекрыть грохот, потом безнадежно махнул рукой и что-то приказал лейтенанту, командовавшему тремя маленькими противотанковыми орудиями.
Лейтенант и солдаты из расчета выкатили на руках одну пушку к самому берегу.
Подполковник взбежал на мост.
— Всякого, кто будет мешать порядку, буду расстреливать я сам! — жестко прозвучал его голос, — Лейтенант! Бегом на тот берег. Головой отвечаете за порядок.
Не сама угроза, а сила убежденности в своей правоте и необходимости самых крутых мер, прозвучавшая в голосе подполковника, подействовала отрезвляюще. Поспешно, но уже в относительном порядке потянулся по двум мостам обоз. Разноголосый грохот артиллерии, не прекращающей ведение огня, вселил уверенность в благополучном исходе переправы.
Но немцы уже опомнились и осмелели. Их танки находились слишком далеко, и очень немногие наши снаряды достигали цели. Почувствовав себя в относительной безопасности, немцы снова открыли огонь, но теперь не по обозу, а по мешающим им орудиям. Танки противника поддерживала огнем артиллерия.
Подполковник стоял меж двух мостов, на самом открытом мосте, так, чтобы его все видели, и, успевая следить за тем, как идет переправа, командовал огнем своих разнокалиберных батарей. Вдруг он покачнулся и медленно, неестественно медленно опустился на землю.
Преодолевая болезненную слабость, забыв о страхе, выползла Шура из воронки и, пошатываясь, побежала к нему.
Одновременно с ней подбежал к раненому подполковнику солдат-артиллерист.
— Бинт, пакет, рубашку… Что-нибудь, скорее! — крикнула ему Шура.
Солдат протянул ей индивидуальный пакет, замешкался на мгновение и вытащил из заднего кармана брюк второй.
Двух узких розоватых бинтов едва хватило на перевязку раненой головы подполковника.
Подполковник приподнялся, с натугой провел рукавам по лицу, будто снял с глаз вместе с залившей их кровью какую-то пелену, и, опершись на плечо девушки, напрягая каждый мускул своего большого тела, снова встал во весь рост.
— Товарищ подполковник, вам нельзя так! Вы ранены! — взмолилась Шура.
— Не мешай. Лучше открой рот.
— Зачем?
— Оглохнешь.
Он огляделся. Потеряв на несколько минут управление, артиллерия вела нестройный огонь.
Немецкие танки приближались.
— Прицел… дальность… Ого-онь! — выкрикивал команды подполковник.
Одной рукой он держался за Шурино плечо, другой с силой, так, что исказилось лицо, сжимал свой лоб, будто удерживая голову, чтобы она не раскололась. Каждое громкое слово причиняло ему невыносимую боль.
Так и стояли они вдвоем: большой, сильный человек с перевязанной головой, обнимающий за плечи свою единственную опору — хрупкую девушку с белым, окаменевшим лицом.
Уже несколько орудий, выведенные из строя вражескими снарядами, прекратили стрельбу. Уже совсем близко, воспользовавшись ослаблением огня артиллерии, подошли немецкие танки.
Но переправа подходила к концу. Подполковник отпустил Шурино плечо и присел на принесенный солдатами пустой снарядный ящик.
Вдруг в какую-то минуту затишья с противоположного берега донесся протяжный крик:
— Санитары-ы!..
Шура рванулась к мосту.
— Куда? Назад!.. — схватил ее за руку подполковник.
— Там раненые… зовут…
Подполковник выругался. Конец фразы потонул в грохоте близкого разрыва. Теплый упругий воздух пригнул Шуру к земле, над головой просвистели осколки.
— Уберите девчонку! — Подполковник отшвырнул Шуру к подбежавшим солдатам. — Приказываю посадить на машину. Отправить.
— Товарищ подполковник, а вы?!
— А оружие? Мои пушки еще могут стрелять.
— И я с вами…
Снова упругая волна взрыва прижала их к земле.
Дико сверкнули глаза из-под сползшей на лоб окровавленной повязки.
— Ты что? Приказа не слушаешь? Марш!..
Солдаты подхватили неспособную больше сопротивляться Шуру и втолкнули в кабину только что съехавшей с моста полуторки. Последнее, что она успела увидеть, — это вихрь пыли и песка от разрыва вражеского снаряда на том месте, где стоял подполковник.
— Не может быть, чтобы он погиб. Я ведь слышала, я все время прислушивалась: наши пушки продолжали стрелять. Значит, он был жив, — с надеждой в голосе и со слезами на глазах рассказывала Шура.
Ирина Николаевна Левченко родилась 16 марта 1924 года в г. Кадиевка Луганской области.С июля 1941 года по январь 1969 года она служила в рядах Советской Армии. В годы Великой Отечественной войны участвовала в боях на Западном, Крымском, 2-м и 3-м Украинских и на 2-м Белорусском фронтах. Имеет несколько ранений. Награждена десятью правительственными наградами.Член КПСС с февраля 1943 года.В 1963 году вышла первая книга И. Левченко «В годы Великой войны», а в 1967 году издательство «Молодая гвардия» выпустило эту книгу в значительно дополненном и расширенном варианте под названием «Повесть о военных годах».И.
«Becoming» – одна из самых ожидаемых книг этого года. Искренние и вдохновляющие мемуары бывшей первой леди Соединенных Штатов Америки уже проданы тиражом более 3 миллионов экземпляров, переведены на 32 языка и 10 месяцев возглавляют самый престижный книжный рейтинг Amazon.В своей книге Мишель Обама впервые делится сокровенными моментами своего брака – когда она пыталась балансировать между работой и личной жизнью, а также стремительно развивающейся политической карьерой мужа. Мы становимся свидетелями приватных бесед супругов, идем плечом к плечу с автором по великолепным залам Белого дома и сопровождаем Мишель Обаму в поездках по всей стране.«Перед первой леди Америка предстает без прикрас.
Николай Некрасов — одна из самых сложных фигур в истории русской литературы. Одни ставили его стихи выше пушкинских, другие считали их «непоэтическими». Автор «народных поэм» и стихотворных фельетонов, «Поэта и гражданина» и оды в честь генерала Муравьева-«вешателя» был кумиром нескольких поколений читателей и объектом постоянных подозрений в лицемерии. «Певец народного горя», писавший о мужиках, солдатской матери, крестьянских детях, славивший подвижников, жертвовавших всем ради счастья ближнего, никогда не презирал «минутные блага»: по-крупному играл в карты, любил охоту, содержал французскую актрису, общался с министрами и придворными, знал толк в гастрономии.
Непокорный вольнодумец, презревший легкий путь к успеху, Клод Дебюсси на протяжении всей жизни (1862–1918) подвергался самой жесткой критике. Композитор постоянно искал новые гармонии и ритмы, стремился посредством музыки выразить ощущения и образы. Большой почитатель импрессионистов, он черпал вдохновение в искусстве и литературе, кроме того, его не оставляла равнодушным восточная и испанская музыка. В своих произведениях он сумел освободиться от романтической традиции и влияния музыкального наследия Вагнера, произвел революционный переворот во французской музыке и занял особое место среди французских композиторов.
Монография посвящена одной из ключевых фигур во французской национальной истории, а также в истории западноевропейского Средневековья в целом — Жанне д’Арк. Впервые в мировой историографии речь идет об изучении становления мифа о святой Орлеанской Деве на протяжении почти пяти веков: с момента ее появления на исторической сцене в 1429 г. вплоть до рубежа XIX–XX вв. Исследование процесса превращения Жанны д’Арк в национальную святую, сочетавшего в себе ее «реальную» и мифологизированную истории, призвано раскрыть как особенности политической культуры Западной Европы конца Средневековья и Нового времени, так и становление понятия святости в XV–XIX вв. Работа основана на большом корпусе источников: материалах судебных процессов, трактатах теологов и юристов, хрониках XV в.
Скрижали Завета сообщают о многом. Не сообщают о том, что Исайя Берлин в Фонтанном дому имел беседу с Анной Андреевной. Также не сообщают: Сэлинджер был аутистом. Нам бы так – «прочь этот мир». И башмаком о трибуну Никита Сергеевич стукал не напрасно – ведь душа болит. Вот и дошли до главного – болит душа. Болеет, следовательно, вырастает душа. Не сказать метастазами, но через Еврейское слово, сказанное Найманом, питерским евреем, московским выкрестом, космополитом, чем не Скрижали этого времени. Иных не написано.
Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.
Сборник составляют созданные в последние годы повести о современной армии, о солдатах и офицерах 70—80-х годов, несущих службу в различных родах войск: матросах со сторожевого катера и современном пехотинце, разведчиках-десантниках и бойцах, в трудных условиях выполняющих свой интернациональный долг в Афганистане. Вместе с тем произведения эти едины в главном, в своем идейно-художественном пафосе: служба защитников Родины в наши дни является закономерным и органичным продолжением героических традиций нашей армии.В повестях прослеживается нравственное становление личности, идейное, гражданское возмужание юноши-солдата, а также показано, как в решающих обстоятельствах проверяются служебные и человеческие качества офицера.
Линия огня… Это не только военный термин, означающий рубеж, с которого стреляют солдаты, постигая армейское мастерство, и не только линия огня, с которой советские бойцы поднимались в атаку и громили фашистских захватчиков в годы Великой Отечественной войны. Линия огня всегда проходила и проходит между нами и нашими идеологическими противниками. На ней ни на один день, ни на один час не смолкают «выстрелы», не утихает борьба. И в первых рядах ее находятся советские журналисты, писатели и многие другие верные бойцы нашей славной Коммунистической партии — солдаты идеологического фронта. Эта важная и острая тема современности лежит в основе книги Семена Борзунова «На линии огня».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В романе показаны дороги трех друзей детства и тех людей, с которыми их связала жизнь. Автор повествует о судьбах этих юношей, ставших накануне войны летчиками. Немало страниц романа посвящено их военным будням.Роман раскрывает разные человеческие характеры, в нем живут люди со своим пониманием долга, своими взглядами и убеждениями.