Повесть о мужестве - [23]
Николай пришел, когда уже почти все были в сборе. Оглядевшись, он сразу увидел Аню. На ней был украинский костюм. Венок с разноцветными лентами очень шел к ее темным волосам и смуглому личику. Недавно во Владимире Николай купил несколько значков, выпущенных к десятилетию Октябрьской революции. В Муроме таких значков не было, и он хотел подарить один из них Ане. Окруженный своими футболистами, он не смог сразу подойти к ней, а когда освободился, около нее уже был Анатолий. Аня стояла потупившись; Анатолий держал ее за руку и быстро говорил, убеждая ее в чем-то. Оркестр заиграл вальс. Николая оттеснили, освобождая круг для танцующих. «А где же Аня?» — спохватился он, но ни Ани, ни Анатолия нигде не было.
К концу демонстрации погода испортилась, подул холодный ветер; легко одетые участники митинга торопливо расходились по домам.
Вечером в клубе, как и полагается в праздник, было весело и оживленно. На сцене суетились ребята, расставляя стулья для президиума. Николай прошел в комнату для артистов — там никого еще не было. Матово поблескивали разложенные по стульям музыкальные инструменты. Он взял баян; разминая пальцы, прошелся по клавишам, потом заиграл песню, которую они с Анатолием должны были исполнять.
— Ребята, на собрание! — просунул в дверь голову Лева Рябов. Увидев в комнате Николая, он дружески кивнул ему и скрылся.
В зал Николай вошел, когда председатель уже звонил в колокольчик, и сразу же заметил Аню. Она сидела недалеко от входной двери, около нее был свободный стул. «Для Анатолия приготовила», — подумал он и отвернулся.
— Коля! — окликнула его Аня, когда он проходил мимо. — Садитесь, — пригласила она, тронув ладонью соседний стул.
— Так вы и дома не были? — изумленно спросил Николай, заметив, что на девушке надет тот же, что и утром, украинский костюм.
— Нет, — ответила Аня.
— Значит, вы голодная?
— Тоже нет. Сегодня день такой: все нет, нет и нет…
Неожиданно беседа их была прервана — Николаю предложили занять место в президиуме.
— Ну вот, и еще одно «нет» на сегодня, — грустно улыбнулся он, поднимаясь.
— Подождите, Коля, — задержала его Аня. — Я скоро уйду, не дождусь, пока вы освободитесь. А вы, если охота будет, приходите к нам завтра днем. Потолкуем, пороемся в книжках.
Когда кончился доклад, Аня поднялась и тихо вышла из зала. Николай догнал ее в вестибюле.
— Возьмите мой пиджак, — предложил он ей. — На дворе сыро, холодно. Мне тут рядом, а вам до станции идти. Берите, а завтра я его возьму. Ладно?
Официальная часть закончилась. Через десять — пятнадцать минут должен был начаться концерт. Участники самодеятельности собрались за сценой, переодевались, накладывали грим.
— А где Крючков? — спросил Николая Паша Арсенов, распоряжавшийся концертом. — Ваш номер идет третьим.
Николай и сам искал Анатолия, но его нигде не было. Не пришел он и ко второму отделению.
Так и не дождавшись своего партнера, раздосадованный Николай вышел из клуба. Он быстро шагал по дорожке среди кустов, уже по зимнему голых. Впереди под ветром раскачивался одинокий фонарь. Черные угловатые тени беспокойно перебегали с места на место. Под фонарем кто-то стоял, широко расставив ноги. Подойдя ближе, Николай узнал Толю Крючкова. Даже при неверном свете фонаря бросалась в глаза необыкновенная бледность Анатолия. На правой щеке его черным пятном выделялась кровоточащая ссадина.
«Да он же вдребезги пьян», — догадался Николай.
— Нечего сказать, хорош! — сказал он, подойдя ближе.
— A-а, партнер, аккомпаниатор! — прохрипел Анатолий и шагнул навстречу, угрожающе сжав кулаки.
— Ты проспись сначала, а завтра поговорим, — спокойно сказал Николай.
— О чем нам с тобой говорить-то? — хмуро спросил Анатолий. — Думаешь, я не видел, в чьем пиджаке Аня домой пошла? Не видел думаешь, а?!
— Дурак ты! — не удержался Николай.
— Кто дурак? Я дурак? — захлебнулся от обиды Анатолий.
Он сделал еще два неверных шага и, подойдя к Николаю вплотную, обдал его кислым запахом водочного перегара. Николаю стало противно, он отстранился и загородился рукой.
— Не бойся, дядя шутит, — пьяно расхохотался Анатолий, неверно поняв жест Николая, и тут же, потеряв равновесие, опустился на четвереньки.
Поборов брезгливое чувство, Николай нагнулся и поставил Анатолия на ноги.
— Вот что «дядя», — сказал он, — сейчас ты пойдешь домой. Сам не можешь, я помогу…
Сдав Анатолия с рук на руки перепуганной матери, Николай наконец отправился домой. Путь лежал мимо матосовского дома. В чернильной темноте ярким прямоугольником светилось Анино окошко.
«Не спит, — подумал Николай. — О чем-то она сейчас думает?»
С каждым часом, с каждой минутой ему все больше и больше нравилась эта девушка, но теперь, когда он вспоминал ее, рядом вставал ставший ему неприятным Анатолий.
Те же противоречивые чувства владели Николаем, когда на другой день он шел к Матосовым. Дверь ему открыла сама Анастасия Степановна.
— Здравствуйте. Вы за пиджаком? Спасибо, без него Аня вчера еще больше простудилась бы, — сухо сказала она, снимая с вешалки пиджак и подавая его Николаю.
— Кто это приходил, мама? — спросила Аня.
— Угольщик, — бросила Анастасия Степановна, проходя к себе в комнату.
Имя Оки Ивановича Городовикова, автора книги воспоминаний «В боях и походах», принадлежит к числу легендарных героев гражданской войны. Батрак-пастух, он после Великой Октябрьской революции стал одним из видных полководцев Советской Армии, генерал-полковником, награжден десятью орденами Советского Союза, а в 1958 году был удостоен звания Героя Советского Союза. Его ближайший боевой товарищ по гражданской войне и многолетней службе в Вооруженных Силах маршал Советского Союза Семен Михайлович Буденный с большим уважением говорит об Оке Ивановиче: «Трудно представить себе воина скромнее и отважнее Оки Ивановича Городовикова.
Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.
Сборник рассказов советских писателей о собаках – верных друзьях человека. Авторы этой книги: М. Пришвин, К. Паустовский, В. Белов, Е. Верейская, Б. Емельянов, В. Дудинцев, И. Эренбург и др.
Эта книга о разных животных — домашних и диких, — которые существуют рядом с нами. С любовью и глубокой заинтересованностью в судьбах этих существ пишет о них известный немецкий натуралист Бернгард Гржимек, имя которого хорошо известно всем любителям природы.Рекомендуется широкому кругу читателей.
Авторы пересказали для детей циклы древнегреческих мифов о Язоне и о Геракле.
О голоде написано много книг, и, как правило, он — враг человека, доставляющий ему страдания. В этой книге рассказывается о голоде — друге, целителе. Ученые разгадали тайну голода, открыли его способность будить важнейшие защитные силы организма и тем помогать ему бороться с болезнями.В книге речь пойдет о лечении голоданием различных заболеваний, о том, как и почему голод может лечить и как должен жить человек, чтобы быть здоровым.