— Без причины? — конечно же, мольбы Стива не были услышаны. И допрос продолжался.
— Чаще всего — да, госпожа.
— И каждый раз ты восстанавливаешься у медиков?
— Если порка не сильная, то нет, госпожа, — ему было неприятно об этом говорить, но промолчать не позволял чип. А хозяйка… Она, похоже, не догадывалась, что тема ему неприятна.
Ее руки жгли его грудь снаружи, так же, как стыд жег изнутри. Стиву казалось, что он весь горит.
— Тебе плохо? — странная тревога в голосе.
— Нет, госпожа, — организм практически полностью восстановился, с чего бы Стиву чувствовать себя плохо..
— Ты красный.
— Это стыд, госпожа.
Он ждал очередного вопроса: «Ты умеешь стыдиться?». Ее вопросы, словно у маленького ребенка, заставляли Стива чувствовать себя тряпкой и полным ничтожеством.
— Прости, — внезапно смутилась хозяйка, убрала руки с его груди, отошла на шаг назад. — Я… Я не знала, что эта тема тебе неприятна.
И Стив произнес то, о чем мог бы потом жалеть всю оставшуюся жизнь:
— Только рядом с вами, госпожа.
Необычная ситуация поставила Алису в тупик. В ее родной семье о рабах никогда не говорили, но галанет и местные богачи были свято уверены, что рабы не имеют своих чувств. Раб не имел права что-то чувствовать, кроме физической боли. Стыд, унижение, привязанность — все это чувства свободного человека, но не раба.
И вот теперь перед Алисой стоял раб, красный от стыда.
«— Я не знала, что эта тема тебе неприятна.
— Только рядом с вами, госпожа».
Прозрачный намек, которого не понял бы разве что клинический идиот. Алиса как минимум нравилась Стиву. И он стыдился того, что она видела, не только сегодня.
— Я тебе нравлюсь? — решила все же уточнить Алиса.
В глазах Стива мелькнула и исчезла боль, не физическая, душевная.
— Да, госпожа.
Похоже, не только нравилась…
Алиса вспомнила про отчима, бывшего раба, человека сдержанного, но все же проявлявшего и чувства, и эмоции. Получалось, что информация, рассказанная о рабах, была враньем, если не полностью, то частично точно.
— Стив, — Алиса не знала, как себя вести в такой ситуации, — Я… Я никогда не думала…
Она осеклась, понимая, что только что чуть не сказала глупость.
Ее руки легли на грудь Стива. Снова. Нервный жест, попытка успокоиться.
— Я… Мне было тяжело сегодня, когда я смотрела, как дед…
Боль в глазах уже не исчезала, она росла все сильней и сильней.
— Не надо. Не ты должен стыдиться, а они…
Он молчал. Чип подавлял любую волю, даже желание говорить.
— Стив…Скажи что-нибудь…
— Я раб, госпожа. Вещь. Игрушка, — голос Стива казался надломленным.
— Не надо так, — Алиса прижалась к груди Стива. — Обними меня, пожалуйста.
Его руки обхватили ее за талию, прижали к себе нежно и в то же время отчаянно.
Алиса стояла, слушая, как часто бьется сердце Стива: и не хотела разрывать контакт. Еще месяц назад она не поверила бы, если бы кто-то сказал ей, что самым родным человеком на всем свете для нее станет раб. Чужой раб.
Первый раз в жизни Стив почувствовал себя грязным, недостойным прикасаться к своей хозяйке. Его тело было осквернено, душа — искалечена. Он никогда не станет ровней той, которую сейчас прижимал к себе. Стив понимал это, и его сердце обливалось кровью от горя.
Голова хозяйки доверчиво лежала на груди у Стива. Простой жест, ничего не несший в себе. Но Стиву, никогда не знавшему ласки и тепла, и этого жеста было достаточно, чтобы сходить с ума от ревности, горечи и обиды. Она не его, никогда не станет его, что бы ни произошло. Совсем скоро она выйдет замуж и будет по ночам делить постель с другим мужчиной, а он, Стив, сможет только наблюдать за их отношениями да покорно отсасывать у ее мужа, подставляя зад ему при первом же приказе. Постельная игрушка. Раб.
Ничтожество.
При мысли о таком будущем ему захотелось кричать от боли, раздиравшей грудь. Увы… Чип работал исправно. И Стив молча стоял, прижимая к себе любимую женщину.
Без приказа он не способен был и шагу сделать, что уж говорить о выражении собственных чувств…
— Стив, — хозяйка оторвалась от него, посмотрела ему в лицо, — поцелуй меня, пожалуйста.
Если бы он мог, он попытался бы объяснить, что это невозможно: он слишком «грязный» для поцелуев с ней. Но чип… Проклятый чип… Стив повиновался, наклонился. Женские губы соприкоснулись с его губами. Секунда, две, и Стив потерял голову.
Он растворился в водовороте запретных чувств. Его губы словно пили волшебный нектар с ее губ, его язык нежно и в то же время страстно ласкал ее.
Стив сам не понял, как они оба оказались на постели, без одежды. Ему, пережившему боль физическую и боль душевную, сейчас, после лечения, хотелось доставить удовольствие любимой женщине. И он делал то, что его учили столько лет.
Он покрывал поцелуями тело любимой, возбуждаясь сам, возбуждал своими прикосновениями и ее. Она стонала рядом с ним, на раскладном диване, до которого оба добрались за пару секунд. Умело лаская одной рукой промежность, другой Стив поглаживал грудь. Его член стоял колом. Стив сгорал от желания.
— Иди ко мне, без колпачка, — позвала хозяйка, и Стив вошел в нее, начал быстро двигаться, задыхаясь от возбуждения.
Сгорая от страсти, он здесь и сейчас старался впитать ее всю, без остатка, насладиться каждой секундой, проведенной рядом с ней.
