Поведение — двойка - [62]

Ребята очень удивились, что Андреас, так долго пробыв в доме Пампуши, вернулся один. Они, конечно, заметили по лицу Андреаса, что с ним там что-то произошло. По его глазам они поняли, что он огорчен и разочарован. И им показалось странным, что он вышел такой пришибленный, но, не сказав ни слова, пошел к своему велосипеду.

— Что случилось? Он не поедет? — спросил Детлев Тан.

— Нет, — ответил Андреас, делая вид, что очень занят сверь ком с бутербродами Райнера. Он старался засунуть его в карман, но это ему никак не удавалось. И он проворчал: — У, гад!

— Где Райнер? Почему он не поехал? — раздались возгласы со всех сторон.

Ребята, соскочив с велосипедов, столпились вокруг Андреаса.

Держа в руке сверток с бутербродами, Андреас сказал:

— Пампуша уже час, как уехал. Собирает бутылки на стройке… Решил себе на вымпел заработать.

Ребята восприняли эту новость совсем по-другому, чем Андреас. Они не были ни подавлены, ни удручены. Нельзя даже сказать, что это сообщение привело их в ярость. Они просто горели нетерпением поймать эту лису!.. Ишь ты, хотел их всех провести! Все вместе они чувствовали себя гораздо сильнее его — не беда, что он их опередил!

Первый высказался Детлев Тан. Он постучал себя пальцем по лбу и прохрипел:

— Дурак он, что ли, — думает, у него этот номер пройдет!

— Не сказал бы, что он дурак, — заметил Гано Блумгольд, и глаза его стали совсем круглыми. — Скорее, он нас за дураков принимает.

— Правильно, — поддержал его Дитер Хамер. — Ему ведь нужно всего три бутылки — вот и хватит на вымпел. А это он успеет!

— Ничего не хватит! Разве за три бутылки купишь вымпел? — возразил Детлев Тан, засунув руки в карманы. — Не меньше пяти нужно!

— Четыре, — сказал Амброзиус Поммер.

— Да еще найдет ли он хоть одну! Как ты думаешь, он найдет? — спросила Антье Шонинг Андреаса, который все еще стоял со свертком в руках.

Андреас глубоко вздохнул:

— Скотина он, вот что.

— Если вы еще долго будете тут болтать, он наверняка найдет, — сказала Клавдия Геренклевер.

— Да он ползет, как черепаха! — крикнул Детлев Тан. — Мы его в момент перегоним! Поехали! Догоняй!

Казалось, все только и ждали этой команды. Каждый бросился к своему велосипеду и вскочил в седло. Детлев Тан уже рванулся вперед, еще секунда, и все последовали бы за ним.

Но тут Клавдия крикнула:

— Куда вы? А Карин? Ведь она нас ждет! Надо за ней заехать!

Длиннющий крюк! Он уводил в сторону от Ромерберга и вел по шоссе мимо Обезьяньей лужайки, а потом по Деревенской улице через перекресток… Сколько это отнимет времени! И какая скука…

Но Андреас не стал дожидаться решения. Он уже гнал по шоссе к Обезьяньей лужайке, и остальные летели вслед за пим. Он пересек шоссе — и остальные за ним. Вот и дом Карин Кайзер. Она заранее вывела свой велосипед. Останавливаться не пришлось — Андреас только крикнул:

— Карин!

И все покатили дальше, набирая скорость.

Теперь они гнали по немощеной дороге до самого поля. Потом по тропинке через поле, по высохшей и утоптанной глине. Тропинки разбегались, и ребята неслись по ним на некотором расстоянии друг от друга, но в одном направлении — Андреас шел впереди, указывая путь.

И вот Андреас свернул на Деревенскую улицу. Он летел сломя голову — вперед к перекрестку. До перекрестка оставалось еще метров сто. Уже виден был знак «Стоп!» перед «Светлым будущим».

Андреас гнался за Пампушей. Но на самом деле он гнался за теми картинами, которые все старался вызвать в своей памяти. Как же это было тогда, в мае, когда он дрался не помня себя и потерял портфель?.. Вокруг столпились ребята… Он стоит словно на арене цирка… А вот стоит Антье, вся красная, она ругает Юргена Дальке… А вот сам Юрген Дальне — кровь из носа капает ему на куртку… А вот те двое ребятишек, избитые и заплаканные… А прямо перед ним — та девчонка из четвертого класса, он держит ее за волосы… Она орет, а он все не отпускает… Она увертывается, а он за ней… Она вертится, вертится, а он за ней, за ней, за ней… А там, сзади, у забора, над головами зрителей, — красный берет… Красный берет на голове Пампуши…

Но картина эта, не успев возникнуть, вновь расплывалась…

Андреас жмет и жмет на педали, но в голове у него совсем другое. Он старается силой удержать воспоминание, остановить расплывающуюся картину… Красный берет…

И вдруг слышит крик:

— Стой! Знак! Андреас, знак! Стой!

Андреас очнулся…

В это время к перекрестку подъезжал самосвал Томаса. Он проделывал свой обычный рейс и сейчас должен был свернуть на Деревенскую улицу.

Томасу оставалось всего сорок метров до перекрестка, когда он заметил, что Андреас проехал знак «Стоп!». Он заметил также, что друзья Андреаса кричат ему что-то вслед и что сам Андреас старается затормозить и податься назад, испуганно озираясь, нет ли вблизи машин. Томас уже не мог остановить самосвал. Ему надо было срочно принять какое-то решение, чтобы не задавить Андреаса.

На размышления у Томаса было не больше трех секунд. Слишком мало, чтобы начать действовать вполне обдуманно. Томас положился на то, что Андреас сумеет затормозить. Он резко свернул вправо, чтобы не задеть переднее колесо Андреаса даже в том случае, если тот по инерции проедет еще вперед. Томас снизил скорость. Он затормозил, только достигнув перекрестка и решив, что теперь все сойдет благополучно. На последних нескольких метрах он повернул самосвал влево. Таким образом ему удалось не въехать в витрину парикмахерской «Шик».