Поучение в радости. Мешок премудростей горожанину в помощь - [68]

150

Разница между японским и китайским языками состоит в том, что в японском существительное предшествует глаголу, а в китайском глагол предшествует существительному^{402}.　

Например, в японском говорят: «господину служить», «о ребёнке заботиться»^{403}. Господин и ребёнок — это «тай», «служить» и «заботиться» — это «ё». «Тай» предшествует «ё». Но в китайском говорят наоборот: «служить господину», «заботиться о ребёнке»^{404}, то есть «ё» предшествует «тай». Поскольку порядок слов здесь другой, то, когда читают китайские знаки по-японски, начинают читать с последнего знака, потому что это соответствует естественному порядку. Причина заключена в том, что Япония расположена на востоке, а Китай — на западе. Небо вращается в левую сторону, семь светил^{405} вращаются в правую сторону. Небо — это «тай», семь светил — это «ё». Левое вращение — это «тай» — вращение с востока на запад, правое вращение — это «ё» — вращение с запада на восток. Тьма земных вещей и существ подчиняется правому или левому вращению — так они сотворяются и растут. Пять звуков и двенадцать ладов^{406}, речь человека, пение птиц, рык зверей — все они следуют естеству воды и земли. И как могут слова людей и их песни не подчиняться ему?　

Японская речь — точнее, чем в иных странах, она легко доходит до сердца человека. Вот эти слова — «служить» (цукафуру) и «заботиться» (ицукусиму) — значат то, что они значат, но стоит сказать «цукахэё» или «ицукусимэ», то получится повеление, а если сказать «цукахэн» или «ицукусиман», тогда получится ожидание будущего. Если же сказать «цукахэси» или «ицукусимиси», тогда получится прошлое время. Получается, что с помощью всего лишь одного звука — без изменения или добавления иероглифа — слово меняет смысл, что свидетельствует о намного большей точности и внятности японского языка по сравнению с китайским. Об этом стоит задуматься японским и китайским учёным.

151

Нынешние конфуцианцы говорят, что почитание статуй предков не соответствуют Пути, поскольку если изображение будет отличаться от человека хотя бы одним волосом, то это будет уже другой человек. На этом основании Чэн-цзы тоже утверждал, что в ритуалах почитания предков следует использовать не изображение, а только поминальную табличку с именем покойного^{407}. До Минской династии, при династиях Хань, Цзинь, Тан и Сун, неизменно почитали священное изображение Конфуция, которое могло было быть изготовлено из металла или дерева, а могло было быть нарисовано на доске. Но Минский император Тай-цзу последовал за Чэнь-цзы и заменил статую Конфуция в своём дворцовом храме на деревянную поминальную табличку. И во что тогда превратилась церемония почитания? При династиях Хань, Цзинь, Тан и Сун почитали изображение Конфуция, а теперь объявили это непутёвым и будто бы нелюбезным богам и духам, утверждая, что только Минское почитание Конфуция любо богам и духам. Что эти люди понимают в божественном? Если изображение не может не отличаться от человека хотя бы на волос, если оно не является человеком и потому боги и духи не принимают молитву, тогда почему в древних обрядах использовали заменителя богов — человека-катасиро?^{408} То есть вместо богов и духов ставили человека, призывали вселиться в него богов и духов и тогда их почитали. Катасиро означает «заменитель», он похож на человека, и это делалось для того, чтобы с чистым сердцем почтить Конфуция. Разве бывает два совершенно одинаковых человека? Среди вещей, рождённых Небом и Землёй, лишь человек является человеком. Среди тьмы вещей не бывает двух совершенно одинаковых. До нашей жизни нас не было — после смерти нас тоже не будет. За всё время существования Неба и Земли не было и не будет человека, который был бы как ты — с ушами, глазами, носом, ртом, волосами, четырьмя конечностями, ста костями. И это касается не только человека. Животные и звери, насекомые и рыбы, травы и деревья, металлы и камни не бывают одинаковыми — они бывают большими и маленькими, разного вида и цвета, толстыми и тонкими, лёгкими и тяжёлыми. Это — чудесный закон естества для того, что обладает формой. Ну как могут существовать два человека, которые не отличаются ни на волос? То же самое можно сказать об изображениях. Когда призываешь божества и духов, нет разницы, чем пользуешься — поминальной табличкой или изображением. Всё это — лишь заменители. Так ужасно то, что проповедовали Минские конфуцианцы.

152

Путь японских богов — это не то что [нынешний] закон Конфуция и Будды, этот путь — соприроден обычаям страны, наверное, он соответствует Пути Конфуция в древнем Китае. Известно, что церемонии в наших святилищах и символы божества-синтай^{409} бывают самыми разными. Синтай — это и камни, и деревья, и зеркала, и бумажные полоски-гохэй^{410}, луки, стрелы, мечи, кинжалы, деревянные статуи и рисованные изображения. Они различаются в зависимости от преданий и истории святилища. А вот синтай в святилище Мива — это вообще гора, помещения для синтай там нет. Светлые божества сами по себе бесплотны, они пребывают в разных вещах. Среди святилищ есть такие, что ведут своё происхождение от века богов, есть и чудодейственные святилища, которые появились позднее. В этих чудодейственных святилищах могут почитать в качестве синтай и изображение, а могут почитать светлых божеств и души. Следует их различать. Не противоречит правилам, чтобы японские люди почитали изображения во время поклонения душам предков по мужской линии. Но ни людям четырёх сословий, ни простолюдинам не пристало иметь в своих спальнях изображения для поклонения. Согласно Чэн-цзы, в бедных домах не следует использовать поминальную табличку-синсю, а следует использовать божницу-хайсу