Потому что ты мой - [91]
Ли с улыбкой положила на альбом ладони.
– Для начала, знай, меня неимоверно впечатлило, как много ты сделала за такое короткое время. Портфолио толстое и выглядит очень внушительно.
Ширли просияла и начала успокаивать Гарри, гладя кругами по спине.
– Спасибо, я много над ним работала.
Ли открыла альбом.
– И все же мне бы очень хотелось спросить тебя о ряде парикмахерских решений, просто чтобы понять твой подход к каждой стрижке.
– Ладно. – Воодушевления в голосе Ширли поубавилось, она явно приготовилась обороняться.
– Например, расскажи, как делала каскады из длинных волос. Брызгала водой или стригла насухо? Как делила волосы на зоны? Ну и так далее.
Ширли принялась с энтузиазмом рассказывать о деталях, а Ли слушала. Нет, не так! Все было неправильно. Ли стала расспрашивать подругу, как та делала средние и короткие стрижки, но выносить вердикт не спешила, решив сначала просмотреть весь альбом. И с каждым ответом она все четче осознавала, насколько мало Ширли на самом деле знает о том, как подходить к волосам. Ее и близко нельзя было подпускать к чьей-либо голове, не то что брать в топовый салон!
– Как думаешь, над чем мне стоит работать? Хочу исправить ошибки, перед тем как покажу это в «Парлор и Джюк».
Ли, колеблясь, накрыла обложку альбома ладонью.
– Тебе нельзя показывать это «Парлор и Джюк». Не в таком виде. – Прямой ответ Ли повис в воздухе. Ширли заметно приуныла.
– Ясно. – Она поправила пустышку Гарри. – А почему нет?
Ли вздохнула:
– Просто думаю, что тебе стоит немного отточить навыки.
– Но как? Давай, Ли. Выкладывай. – Она принялась подбрасывать Гарри.
Ли понимала, что Ширли хочет конструктивной критики, но не знала, как преподнести ее, не показавшись жестокой.
– Ширл, если честно, эти стрижки все до одной в корне неправильные.
Ширли с замешательством посмотрела на альбом.
– В смысле?
Ли открыла его на первой попавшейся странице.
– Начиная с того, как ты только что описала свой рабочий процесс, и заканчивая подходом и в особенности конечным результатом… – Она ткнула в одну из фотографий. – Эти стрижки попросту мимо кассы.
– Ну… – Глаза Ширли наполнились слезами, и она часто заморгала, не давая им упасть. – Может, они только тебе такими кажутся?
Ли накрыла руку Ширли своей.
– Я уже давно работаю парикмахером, знаю, что ищут салоны. Знаю, как они оценят твои работы. Но все можно исправить! – Ли стиснула руку подруги. – Я с радостью помогу тебе переделать альбом, но тот, кто учил тебя последние месяцы, дал тебе плохие советы. Придется начинать с основ.
– У меня нет на это времени. – В голосе Ширли проскользнуло отчаяние. – Мне нужна эта работа. Нужна еще вчера. – Лицо Ширли покраснело. – Рассчитываю, что ты замолвишь за меня словечко. Хочу снять собственное жилье, ты же знаешь. Мне нужны деньги. Для меня это важно, Ли.
Ли кивнула. Ее поставили перед трудным выбором. Конечно, она хотела, чтобы Ширли нашла хорошую работу и собственное место в мире!
– Да, я все понимаю. Но говорю тебе, ты пока не готова. Никто не наймет тебя с таким портфолио.
Ширли молча уставилась на стол. О древесину разбилось несколько слезинок.
– Ширли, брось. Пожалуйста, не падай духом. Мой первый альбом тоже был ужасен, но все можно исправить. Мы сможем его исправить, ясно?
– Ничего мой альбом не ужасен! – огрызнулась Ширли и, выхватив его у Ли, запихнула в сумку с подгузниками. – Это лишь твое мнение. Мнение одного-единственного человека! Не тебе решать.
Ли села прямее.
– Я лишь пытаюсь помочь. Ты же сама только что сказала, что способна принять конструктивную критику.
– Это ты так помочь пытаешься? Рассказывая, что я бездарность и мое портфолио никуда не годится?! – Ширли встала и дрожащими пальцами повесила на плечо сумку. – Спасибо, блин, за поддержку. Черта с два обращусь к тебе за помощью снова!
И она пулей вылетела из кафе. Ли не хотела сердить подругу, просто сказала правду. Ширли нужно было основательно потрудиться, и двух месяцев попросту не хватило. Ли не могла преподнести ей работу на блюдечке лишь потому, что имеет завязки в нужном салоне.
Ли забрала ключи, взяла кофе и сверилась с часами. Пора возвращаться в парикмахерскую. Позже они с Ширли все обсудят, жаль, что пришлось ранить ее чувства. Ли вышла на стоянку. Ширли пристегивала Гарри к заднему сиденью. Приблизившись, Ли услышала ее всхлипы, а потом она застегнула ремень и хлопнула дверцей.
– Чего тебе? – Ширли вытерла слезы, размазывая по щекам тушь.
– Я не хотела ранить твои чувства. Эй, иди сюда. – Ли привлекла Ширли к себе. – Взгляни на меня. Ты талантливая, правда.
Ширли насмешливо фыркнула.
– Да, талантливая! Просто воспринимай это как очередной жизненный вызов. Мы со всем справимся.
– Не хочу я вместе с тобой ни с чем справляться! Думала, хоть раз в жизни докажу, что не нуждаюсь в твоей помощи.
Ширли покачала головой.
– Как это понимать?
– Ты права. Была права все время. Я так лезла из кожи вон, пытаясь подражать тебе… одевалась, как ты, сбрасывала вес, чтобы стать такой же худышкой, спуталась с твоим отцом, живу в твоем доме, пошла учиться на парикмахершу… – Ширли всплеснула руками. – Думала, если докажу, что в каком-то смысле не хуже, стану достойной.
Каждой своей книгой Риа Фрай бьет в самое сердце, обнажая человеческую натуру. Совершенно иначе она смотрит на семью, брак, материнство и ставит такие вопросы, на которые страшно отвечать: можно ли не любить своего ребенка? какую роль играют биологические родители в жизни своих детей? Всем персонажам хочется сопереживать и желать лучшего, ведь глубоко в душе все мы знаем, что ситуации, о которых пишет Риа Фрай, не так далеки от реальной жизни.Эмма Таунсенд. Пять лет. Серые глаза, каштановые волосы. Пропала без вести в июне. Эмме одиноко.
Может ли обычная командировка в провинциальный город перевернуть жизнь человека из мегаполиса? Именно так произошло с героем повести Михаила Сегала Дмитрием, который уже давно живет в Москве, работает на руководящей должности в международной компании и тщательно оберегает личные границы. Но за внешне благополучной и предсказуемой жизнью сквозит холодок кафкианского абсурда, от которого Дмитрий пытается защититься повседневными ритуалами и образом солидного человека. Неожиданное знакомство с молодой девушкой, дочерью бывшего однокурсника вовлекает его в опасное пространство чувств, к которым он не был готов.
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.