Потомкам нашим не понять, что мы когда-то пережили - [26]
Екатерина родилась 22 октября 1877 года. Окончив Ярославское училище для девиц духовного звания, получила место учительницы. На этом поприще прослужила она девять лет.
В формулярном списке[133] отца Алексия есть такая запись: «Высокопреосвященнейшим Ионафаном определен и Преосвященным Сергием посвящен в Священника к церкви Погоста Архангельского Ростовского уезда в 1903 г. Здесь состоял законоучителем в 4-х земских школах: Архангельской – 1903–1909, Рожновской – 1904–1909, Верегинской – 1906–1909, Петриловской – 1907–1909».
Итак, с 1903 года начинается пастырское служение отца Алексия. Его первый приход – церковь Архангела Михаила – был также первым приходом для родного брата его дедушки – Николая Прохоровича Добронравина.
Церковь, к сожалению, не сохранилась до нашего времени, как нет уже и села Архангельского. Но в церковных документах, доживших до дней сегодняшних, стоят подписи о. Алексия Добронравина. Впервые его имя появляется на страницах метрической книги 30 июня 1903 года в связи с крещением некоего младенца. А через два с половиной года Алексей и Екатерина несут крестить уже свою первую дочь – Анну, родившуюся 4 февраля 1905 года (в разных документах указаны разные даты: в метрической выписи, выданной Анне для поступления в епархиальное училище, обозначено девятое февраля). Правда, таинство крещения происходит не здесь, а в Ярославской градской Косьмо-Дамианской церкви несколько дней спустя. «Девятого февраля родилась и 14-го крещена Анна(…). Восприемники: священник Ярославской градской Косьмодамианской церкви Александр Павлович Виноградов (он же и совершал крещение) и учительница Димитриевской церковно-приходской школы Мологского уезда Надежда Васильевна Головщикова»[134].
Следующий ребенок – Константин – родился пятого января, а крещен седьмого января 1907 года в Архангельской церкви. Его крестными родителями были священник церкви соседнего села (Алексеевского в Гарях) Николай Беляев и учительница женской приходской школы Екатерина Розова.
Третьего апреля 1908 года, будучи уже священником с пятилетним стажем, отец Алексий получает свою первую награду – набедренник, как написано в указе «за заслуги по епархиальному ведомству»[135].
30 октября 1908 года (по другим архивным данным – 29 октября) рождается вторая дочь, и второго ноября родители окрестили ее в местной церкви с наречением имени Вера. Восприемники при крещении: дочь священника соседней церкви Лидия Николаевна Беляева и родной брат Екатерины – священник Василий Васильевич Головщиков.
Екатерина Васильевна Добронравина со старшими детьми
Фотография из архива Л.Г. Карасевой (г. Москва)
Через год другой брат Екатерины – Александр, бывший поручителем на свадьбе, – трагически умирает. Отец Алексий едет в село Введенское Ярославского уезда для погребения старшего брата своей жены. Могила Александра Васильевича Головщикова находится у южной стены храма. Благодаря стараниям монахинь, надгробие сохранилось до наших дней.
Спасе, спаси мя!
Здесь погребен священник ц. с. Введенскаго на Волге Александр Васильевич Головщиков. Род. 8 марта 1875 г. Умер 24 июля 1909 г.
Фотография Г.К. Кельпе (г. Москва). 2007 г.
Белый крест на надгробии А.В. Головщикова
Фотография Г.К. Кельпе (г. Москва) 2007 г.
Уже через неделю после этих событий отец Алексий получает назначение от Высокопреосвященнейшего Тихона[136] на место почившего шурина и с первого августа 1909 года становится приходским священником в селе Введенском на Волге.
Здесь мы остановимся, чтобы рассказать об одном письме в редакцию. В 1905 г. «Ярославские епархиальные ведомости» регулярно призывали читателей присылать свои предложения, как сделать журнал еще интереснее и полезнее. В одном из опубликованных писем говорилось, что не все члены причта могут позволить себе читать журнал, т. к. настоятели церкви оставляют издание у себя. Молодой о. Алексий откликнулся на эту публикацию, и его письмо было напечатано в № 18 за 1905 г. Приведем его в сокращенном виде.
«В 11 № Епархиальных Ведомостей помещено «Письмо в редакцию», смысл которого тот, что о.о. настоятели как бы парализуют всякое желание низшего причта заняться чтением, а отсюда вытекает, что намеренно держат в темноте и неведении своих низших сочленов. В подтверждение приводится один пример и в конце письма довольно патетическое воззвание к о.о. настоятелям, чтобы они не губили благих стремлений своих подчиненных и не давали пропадать им в безвестии, отказывая им в чтении Ведомостей.
По-моему очень широкий вывод из очень узенькой причины. Автор письма, по-моему, мало знаком с причтовыми порядками или намеренно их замалчивает. (…) Тут нет ни намеренности, ни невнимания, ни игнорирования, потому что, если все это есть, то прежде всего к самим себе, а есть по-моему просто халатность, да деревенская простота…
А мне вот что думается: ведь мы живем в деревне тесным кружком, присмотрелись друг к другу, знаем все наклонности, привычки, даже малейшие оттенки характера друг у друга, была ли хоть какая-нибудь наклонность к чтению у этого псаломщика? Если настоятель знает, что его псаломщик не любит читать, если он никогда его не видывал за чтением, если в разговорах он никогда не выказывал любознательности, то естественно, что очень удивился просьбе псаломщика и что-нибудь сшутил: тем дело и кончилось…
