Постышев - [56]

Я, Куликов и Жуков живем семьями. Мы женились, и все поженились на поселянках. У Жукова уже родился сын. Ну, что бы тебе еще написать? Много нового на воле, да как вам написать об этом. Мы получаем много газет, получаем две газеты рабочие, газету «День», «Сибирь», «Современное слово» и др. Журналы «Просвещение», «Наша заря», «Современный мир», «Заветы», «Русскую мысль» и «Современные записки». Читать есть что, была бы лишь охота. Много литературы по страховой компании. Жизнь на воле кипит. Рабочие стали вполне современны, особенно петербуржцы.

В 1962 году опубликованы письма Постышева к Белоконской. По сути, это главы повести о революционере. Они так же, как и письмо к неизвестному другу Шурке, раскрывают характер человека романтического склада, борца, беззаветно преданного делу своего класса.

«Шурка!

Через два месяца иду в Сибирь. Теперь я твердо могу сказать, что восьмого декабря я буду выслан в эту страну изгнанником.

Какой бы эта страна ни была, но я все же с удовольствием променяю на нее Владимирский централ. Иногда становится грустно при мысли, что ты идешь на волю, а тут остается столько молодых, красивых, умных людей, которые стремятся к жизни, простору, на котором бы они могли развернуть свои могучие силы, таланты. Сколько бы они могли принести людям пользы! Только священная, великая вера в лучшее будущее — она одна укрепляет наши силы, и ты, Шурка, не теряй ее».

Письма Постышева Л. М. Белоконской

Здравствуй, дорогая сестра! Посылаю тебе последнее письмо из г. Владимира потому, что скоро покину его. Остается два месяца срока, через два месяца иду в Сибирь. Теперь я наверное могу сказать Вам, что 8 декабря с. г. я буду отправлен в «страну изгнанников».

Хотя история этой страны и печальна, но все-таки, живя в ней, я найду хоть один час или одни сутки в неделю, которые я проведу совершенно один. Никто, решительно никто тогда не будет окружать меня. Находясь здесь, невозможно даже и представить себе, как это может быть, чтобы я один мог пойти гулять, или лег спать, когда захочу, или не спал бы, когда не хочу. Как все это надоело и как все это скоро кончится. Иногда становится очень грустно при воспоминании, что ты идешь на свободу, а здесь остается столько молодых, красивых и умных людей, жаждущих жизни, простора, где бы они могли развернуть свои могучие силы, свой талант, и сколько бы они могли принести людям пользы, но ими пренебрегли, мало того, лишили свободы.

Дорогая сестра! Если бы Вы посмотрели на этих людей, которые надеются тоже получить свободу и тоже верят в лучшее будущее, несмотря на то, что имеют 20, 15 лет и вечную каторгу!..

Нас идет три однодельца. Все трое с нетерпением ожидаем декабря. Буду писать Вам как с дороги, так и из Сибири…

Кланяюсь Вам и знакомым.

Твой брат П. Постышев,

4 октября 1912 г.

Здравствуйте, Л. М.!

Какое время, 14 апреля — самый разгар весны, ведь у нас теперь с каждым днем все лучше и лучше становится местность, все красивее и красивее. Уж давно поют жаворонки, прилетели гуси и утки, а буйная красавица Ангара своим усиленным дыханием прозрачную ледяную броню превращает в снежную кашу. А если бы знали, какие вечера у нас! Особенно при солнечном закате красивы горы. Усть-Уда со всех сторон окружена горами, сплошь покрытыми лесом. Несколько месяцев спустя за один час такого вечера что бы я отдал — не знаю. Освещенные солнечным закатом, горы становятся слишком очаровательными. Разорванные, в пурпур окрашенные тучи воистину сказочными коврами ложатся на их верхушки. И по этим-то прозрачно-нежным коврам, устало вздыхая, катится солнце на другую сторону гор. Но вот эта чарующая прелесть и сотой доли не имеет той прелести, если бы ее можно было созерцать украдкой сквозь мрачные решетки проклятой тюрьмы. Когда удается увидеть сквозь тюремную решетку хоть холмик или маленькую рощицу, так с каким невыразимым желанием рвешься туда, как мучительно сознавать, что ты этого наслаждения лишен. А теперь тебе открыта дорога, наслаждаешься всем, чем можешь. Однако же я лучше буду созерцать эту прелесть, но на воле, хотя бы вот здесь в Усть-Уде, но не сквозь решетки тюремные. Пусть смотрят и любуются сквозь них тюремные надзиратели.

Дорогая моя, моя хорошая, добрая сестрица Л. М.!.. Я буду вам писать всегда, где бы я ни был. Мне было бы очень тяжело не писать Вам и от Вас ничего не слышать.

Ваш друг и брат Павлик

Усть-Уда, 2 апреля 1913 год.

Дорогая Л. М.

Живем мы на новой квартире опять четверо: трое однодельцев и четвертый тов. Глинский (сидел с нами во Владимире)…

Теперь сообщу Вам о нашей организации. У нас имеется касса взаимопомощи, которая задается не только одной целью помогать товарищам материально, но и духовно: со всех денег, поступающих в фонд организации, отчисляется 25 проц. на библиотеку, и теперь у нас имеются книги очень недурные. Все тов. по возможности должны возвращать взятые из кассы деньги.

Помогаем главным образом этапам и крайне нуждающимся. Членские взносы 15 копеек в месяц. Если вы пожелаете, я могу послать Вам нашей кассы устав. Каждый член организации, кроме членских взносов, делает отчисления с получаемых денег извне по 5 коп. с рубля. Отчисления делаются с суммы выше 10 руб.