Поступки во имя любви - [51]

– Что? – рявкнул он. Неужели она вдруг решила продемонстрировать свою гордость и отказаться от его помощи?

– Я читать не умею, – призналась девушка.

Майкл уставился на нее. Почему, собственно, это его так удивило? Одному Богу известно, сколько лет ей удалось проучиться.

– Спрингфилд-Гроув, – сказал Майкл. – Знаешь, где это? За собором.

– Я найду, – ответила девушка.

– Дом семнадцать, – Майкл взглянул на свои часы. – Приходите в восемь часов, не раньше.

Девушка, не понимая, смотрела на него.

– Я там живу, – раздраженно произнес Майкл, потом достал бумажник и вытащил купюру в десять евро. – Иди и купи что-нибудь поесть, – велел он. – Больше никакого попрошайничества.

Майкл развернулся, не дожидаясь от нее ответа. Что он только что сделал? Он быстро направился к своему дому, напрочь забыв о библиотеке. Он ей сказал «восемь часов», а время приближалось к семи. У него оставалось мало времени.

* * *

– Я могу собрать самую сложную мозаику в садике, – объявила Эмили. – Ту, с фермой. В ней… один миллион фрагментов.

Ее бабушка понимающе улыбнулась.

– Миллион фрагментов? Какая ты умная девочка. Ну-ка повтори, как зовут твою учительницу.

– Мег.

– Что ж, Мег, должно быть, очень тобой гордится.

Вошла новая горничная и начала убирать суповые тарелки. Мать Айрин повернулась к дочери.

– Как идут занятия рисованием?

– Отлично, – ответила Айрин. – Я не Пикассо, но это забавно.

Мартин и ее отец говорили о регби. Они поладили сразу, как только Айрин привела его познакомиться с родителями, вскоре после того, как статус Мартина сменился с босса на бойфренда.

Мартина, человека далеко не бедного, не напугали большой дом, прислуга или другие признаки богатства, которые отец Айрин накопил за прошедшие сорок лет. Именно финансовая независимость Мартина примирила отца с выбором дочери. Он не был очередным охотником за деньгами, рассчитывавшим на будущее наследство Айрин.

Ее родители купили им коттедж в Балливогене в качестве свадебного подарка. После рождения Эмили отец подарил Айрин зеленый «Пежо» и создал трастовый фонд для своей внучки.

Подали лобстера. Для Эмили принесли креветки в чесночном соусе на хлебе. Разговор мужчин перешел с регби на гольф.

– Ты не думаешь, что уже пора, дорогая? – негромко сказала мать, когда Айрин взялась за вилку. – Девочка так быстро растет. Ты же не хочешь, чтобы между детьми была слишком большая разница.

Айрин разломила клешню, вытащила кусочек мяса, окунула его в мисочку с растопленным сливочным маслом, автоматически отметив, что после такой еды ей придется как следует поработать в тренажерном зале.

– Мама, ты говоришь об этом каждый раз, когда мы приходим на ужин, – ответила она. – Ты поднимаешь эту тему с того времени, как Эмили исполнился год. Я могу ответить тебе только то, что говорю каждый раз: детей не заказывают, они появляются по воле Божьей.

Айрин говорила очень тихо, чтобы ни в коем случае не привлечь внимание Мартина.

– Но вы пытаетесь? – спросила мать.

– Разумеется, – легко солгала Айрин. – Но я не так молода, поэтому вероятность того, что я забеременею снова, невелика. Тебе об этом известно.

– Но биологические часы тикают.

– Я помню об этом. А теперь, если ты не возражаешь, я бы предпочла сменить тему.

Они понятия не имели. Они ничегошеньки не знали. Айрин представила лицо матери, если бы она сказала ей правду: «Мартин не прикасался ко мне почти два года, с того самого времени, когда он понял, что я никогда не буду любить нашу дочь так, как любит ее он. Мы спим в одной постели, но с тем же успехом мы могли находиться на разных планетах. Снова и снова я занимаюсь сексом с другими мужчинами, к которым я ничего не испытываю. Вполне возможно, что и Мартин имеет кого-то на стороне. А на тот невероятный случай, если он вдруг на это решится, я принимаю таблетки, потому что не собираюсь дарить этому миру еще одного ребенка».

Айрин сделала глоток белого сухого вина «Грюнер Вельтлинер» из погреба отца и промокнула губы салфеткой из ирландского льна. Она посмотрела через стол на красивое лицо мужа и подумала о том, что ее мучило: ты можешь иметь больше денег, чем тебе нужно, но не можешь купить то единственное, что тебе действительно необходимо.

* * *

Одри прокатила свою тележку мимо писчебумажных принадлежностей, компьютерного оборудования и садовых инструментов, потом свернула в отдел одежды. Супермаркет не мог похвастаться особо модными или хорошо сшитыми моделями, но когда тебе нужна ночнушка, которую, скорее всего, никто не увидит, какое это имеет значение?

Она без энтузиазма осмотрела ряды ночных рубашек, черных, белых, бледно-голубых и приглушенно-розовых творений из полиэстера. Ну почему никто не шьет ночные рубашки более интересных цветов? Одри предпочла бы изумрудно-зеленую с небесно-голубыми точками или в красную, оранжевую и желтую полоску. Но за семь девяносто приходится брать то, что предлагают.

Мимо проходил мужчина. Одри узнала его и убрала тележку с его пути. Она выбрала нежно-голубую ночную рубашку с мелкими белыми цветочками у ворота и на рукавах и положила ее в тележку. Проходя через другие отделы по дороге к бакалее, она снова заметила его.