Поступки во имя любви - [112]

Шрифт
Интервал

Зарек улыбнулся и покачал головой.

– Нет, не есть проблема. Ты друг, все ОК.

– Да, – ответила Мег, – я друг.

* * *

– Ну вот мы и приехали, – жизнерадостно произнесла Джеки.

Присутствие Айрин в машине ей не понравилось, тем более что эта женщина сразу уселась рядом с Джеймсом, как будто имела на это право, а Джеки всего лишь ребенок, которого они везут домой к родителям. Какая досада, она так рассчитывала провести это время наедине с Джеймсом.

Но что он мог поделать, когда выяснилось, что Айрин живет по пути? По крайней мере, они высадили ее первой возле величественного особняка из красного кирпича. Джеки пересела вперед, как только Айрин вышла.

Вот только Джеки ничего от этого не выиграла.

Разговор по дороге к дому Одри не задался, и в этом она винила только себя. Она слишком рассчитывала на этот вечер, поэтому чувствовала смущение. Как только они приехали к Одри, они оказались среди других гостей, поэтому у них не было шанса по-настоящему пообщаться. Джеки мысленно приказывала гостям поскорее разойтись, чтобы они с Джеймсом снова смогли остаться наедине. Возможно, после пары бокалов вина она почувствует себя увереннее по дороге домой.

Но вмешалась Айрин, испортившая первые драгоценные минуты в машине глупой болтовней, обращаясь исключительно к Джеймсу. Когда же Айрин вышла из машины и Джеки получила его в полное свое распоряжение, лучше не стало.

Он достаточно сердечно отвечал на ее вопросы и реагировал на ее комментарии, но не проявил к ней ни малейшего интереса как к женщине. Джеймс никак не дал понять, что она для него не только мать друга его дочери. Они еще не доехали до ее улицы, а Джеки уже поняла, что напрасно представляла, будто между ними может что-то быть. Она всего лишь приняла желаемое за действительное.

И теперь ей хотелось только побыстрее выйти из машины Джеймса.

– Завтра я заеду за Чарли в десять часов, – сказал он. – Это не слишком рано, нет?

Мотор работал, Джеймс постукивал пальцами по рулю и смотрел вперед, не бросив на Джеки ни единого взгляда. Мимо проехала машина, из нее неслась ужасная грохочущая музыка.

– Десять – это замечательно, – Джеки нашарила ручку дверцы. – Что ж, спокойной ночи. Спасибо, что подвезли.

– Спокойной ночи, – ответил он, поворачиваясь к ней и улыбаясь, когда Джеки уже выходила из машины. Наверняка радовался, что избавился от нее. – Увидимся утром.

– Конечно.

Джеки вынула ключи из сумочки и входила в дом, когда его машина отъехала. Она тихонько закрыла дверь, прислонилась к ней и прислушалась. В гостиной еще работал телевизор, значит, хотя бы один из ее родителей не спит. Джеки сделала глубокий вдох, прошла через прихожую и заглянула в гостиную.

Отец привстал с дивана, когда открылась дверь, но она прошептала:

– Сиди-сиди, я иду наверх. Увидимся утром.

Не дожидаясь ответа, она закрыла дверь и торопливо поднялась по лестнице. Десять минут спустя она уже лежала в кровати, не до конца смыв косметику и кое-как почистив зубы. Джеки закрыла глаза и приказала себе заснуть, отказываясь думать о том, что она совершенно не интересует Джеймса. Ни в малейшей степени.

* * *

Генри опустил книгу, когда Мег вошла в гостиную.

– Хорошо провела вечер?

– Неплохо, – ответила она, задержавшись на пороге и держа в руках сумочку. – Энн так и не появилась.

– Ты ей звонила?

– Звонила, но она не ответила.

Генри отложил книгу и взял свой мобильный с кофейного столика. Никаких новых сообщений, никаких пропущенных звонков. Он позвонил Энн и стал ждать.

– Уже почти половина одиннадцатого, – сказала Мег. – Она могла лечь спать.

Генри слушал гудки в трубке, пока не включилась голосовая почта. Он отсоединился и встал.

– Я съезжу к ней.

– Генри, не в такое же время! Возможно, ей просто не захотелось ехать на вечеринку.

– Она бы тебя предупредила, – Генри направился к двери. – Ты же знаешь ее.

Не дожидаясь ответа жены, он взял ключи от машины и вышел из дома. Он будет у Энн через десять минут. Стоит убедиться в том, что все в порядке.

* * *

Джеймс вошел в пустой дом и сразу пошел на кухню, где налил себе виски из бутылки, хранившейся под мойкой.

Он не может туда поехать. Все говорило ему, что этого не надо делать. Она слишком молода или он слишком стар. Его положение ужасное, как он может ожидать, что с этим кто-то смирится? Что он может предложить другому человеку?

Джеймс одним глотком выпил виски, зажмурился, когда оно обожгло ему горло. И кто сказал, что она им интересуется? Она была дружелюбной, ну и что? Джеймс отец Чарли, разумеется, она ведет себя по-дружески.

Он не может туда поехать. Ни в коем случае.

Воскресенье

Одри отперла заднюю дверь, Долли выбежала из дома с громким лаем и принялась носиться по саду. Неправильно это, оставлять ее запертой в кухне на целый день. Пожалуй, стоит купить для собаки будку и длинный поводок, чтобы Долли могла гулять, но не сумела убежать из сада. Или будка это не слишком хорошая идея на пороге зимы? Ничего-то толком Одри о собаках не знает.

Уборка после вечеринки заняла у нее совсем мало времени. Всего пятеро гостей, не целая толпа. Она вымыла несколько бокалов и тарелок, прошлась по дому с пылесосом. Одри все еще морщилась, когда вспоминала о том, как забыла о вечеринке, и о своей панике. Но рано или поздно память сжалится над ней. И она будет вспоминать только приятное.


Еще от автора Роушин Мини
То, что нас объединяет

Наши жизни выписаны рукой других людей. Некоторым посвящены целые главы. А чье-то присутствие можно вместить всего в пару строк – случайный попутчик, почтальон, продавец из булочной, – но и они порой способны повилять на нашу судьбу. Хелен и Сара встретились на мосту, когда одна из них была полна желания жить, другая же – мечтала забыться. Их разделяли десяток лет, разное воспитание и характеры, но они все же стали подругами, невидимыми друзьями по переписке, бережно хранящими сокровенные тайны друг друга. Но что для Хелен и Сары на самом деле значит искренность? И до какой степени можно довериться чужому человеку, не боясь, что однажды тебя настигнет горькое разочарование?


Два дня в апреле

Трагическая, ничем не оправданная гибель Финна Дарлинга стала своеобразной точкой отсчета для трех главных женщин его жизни — жены, матери и приемной дочери. Как ни странно, связующим звеном в этом трио оказалась семнадцатилетняя Уна, пережившая за свою недолгую жизнь достаточно, чтобы, несмотря на горести, идти вперед с высоко поднятой головой. Мо, Уне и Дафнии предстоит непростой год, но даже в самых тяжелых обстоятельствах можно отыскать луч надежды. То, ради чего стоит жить и творить добрые дела.


Лучшая неделя Мэй

События, описанные в этой книге, произошли на той странной неделе, которую Мэй, жительница небольшого ирландского города, никогда не забудет. Мэй отлично управляется с садовыми растениями, но чувствует себя потерянной, когда ей нужно общаться с новыми людьми. Череда случайностей приводит к тому, что она должна навести порядок в саду, принадлежащем мужчине, которого она никогда не видела, но, изучив инструменты на его участке, уверилась, что он талантливый резчик по дереву. Одновременно она ловит себя на том, что глупо и безоглядно влюбилась в местного почтальона, чьего имени даже не знает, а в городе начинают происходить происшествия, по которым впору снимать детективный сериал.


Рекомендуем почитать
Я все еще здесь

Уже почти полгода Эльза находится в коме после несчастного случая в горах. Врачи и близкие не понимают, что она осознает, где находится, и слышит все, что говорят вокруг, но не в состоянии дать им знать об этом. Тибо в этой же больнице навещает брата, который сел за руль пьяным и стал виновником смерти двух девочек-подростков. Однажды Тибо по ошибке попадает в палату Эльзы и от ее друзей и родственников узнает подробности того, что с ней произошло. Тибо начинает регулярно навещать Эльзу и рассказывать ей о своей жизни.


Год со Штроблом

Действие романа писательницы из ГДР разворачивается на строительстве первой атомной электростанции в республике. Все производственные проблемы в романе увязываются с проблемами нравственными. В характере двух главных героев, Штробла и Шютца, писательнице удалось создать убедительный двуединый образ современного руководителя, способного решать сложнейшие производственные и человеческие задачи. В романе рассказывается также о дружбе советских и немецких специалистов, совместно строящих АЭС.


Всеобщая теория забвения

В юности Луду пережила психологическую травму. С годами она пришла в себя, но боязнь открытых пространств осталась с ней навсегда. Даже в магазин она ходит с огромным черным зонтом, отгораживаясь им от внешнего мира. После того как сестра вышла замуж и уехала в Анголу, Луду тоже покидает родную Португалию, чтобы осесть в Африке. Она не подозревает, что ее ждет. Когда в Анголе начинается революция, Луанду охватывают беспорядки. Оставшись одна, Луду предпринимает единственный шаг, который может защитить ее от ужаса внешнего мира: она замуровывает дверь в свое жилище.


Абсолютно ненормально

У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.


Карьера Ногталарова

Сейфеддин Даглы — современный азербайджанский писатель-сатирик. Его перу принадлежит роман «Сын весны», сатирические повести, рассказы и комедии, затрагивающие важные общественные, морально-этические темы. В эту книгу вошла сатирическая баллада «Карьера Ногталарова», написанная в живой и острой гротесковой манере. В ней создан яркий тип законченного, самовлюбленного бюрократа и невежды Вергюльаги Ногталарова (по-русски — «Запятая ага Многоточиев»). В сатирических рассказах, включенных в книгу, автор осмеивает пережитки мещанства, частнособственнической психологии, разоблачает тунеядцев и стиляг, хапуг и лодырей, карьеристов и подхалимов. Сатирическая баллада и рассказы писателя по-настоящему злободневны, осмеивают косное и отжившее в нашей действительности.


Прильпе земли душа моя

С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.