Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 2 - [218]
В качестве российского ответа на народное недовольство можно привести в пример так называемую «битву за Химкинский лес». Петров и его соавторы сообщают, что в 2004 году «представители правительства обнародовали планы о строительстве новой супермагистрали ‹…› в обход города Химки, который находится недалеко от Москвы. Для этих целей требовалось вырубить лес, который был излюбленным местом отдыха местных жителей и был зарегистрирован как памятник природы, уникальный для столичного региона ‹…›. Местные жители быстро мобилизовались против этого плана, [получив] поддержку некоторых важных союзников, в том числе Михаила Бекетова, редактора газеты „Химкинская правда“. ‹…› Местные власти на протяжении всего этого периода жестоко расправлялись с протестующими. На ранней стадии мобилизации оппозиции они закрыли крупные общественные слушания еще до начала обсуждения. Защитники леса подвергались преследованиям. Была взорвана машина Бекетова, а в ноябре 2008 года он был зверски избит. [Когда протестующим] удалось на время остановить вырубку ‹…›, появилась толпа молодых людей в масках с очевидной целью силой прогнать протестующих. Местная полиция либо не вмешивалась, либо действовала в интересах строительного проекта»[1159]. Хотя история на этом не закончилась, приведенное описание ясно указывает на то, что для подавление социальной оппозиции используется как выполняемое государством принуждение, так и отданное на аутсорсинг. В отличие от этого, одним из примеров изменения политики перед лицом общественной неудовлетворенности является Венгрия. Внезапную мобилизацию в этой стране вызвала попытка обложить налогом интернет-трафик. Хотя этот план так и не был реализован, он взволновал молодые поколения, которые ранее не интересовались политикой, но отреагировали на эту атаку на их личную свободу. В конце 2014 года налог на интернет побудил десятки тысяч граждан выйти на улицы в знак протеста. Эта политическая мера не имела первостепенного значения для Орбана, и к тому же ее введение было плохо подготовлено: запланированные государством налоговые поступления резко превышали ту сумму, которую можно было бы собрать в соответствии с новыми налоговыми параметрами, примерно на 20 млрд форинтов (около 65 млн евро). После того, как этот вопрос вызвал самый массовый митинг против правительства «Фидес», Орбан вскоре решил отказаться от него, укрепив свое положение до того момента, когда он начал бы терять власть[1160]. Подобный случай имел место и в России, когда отмена льгот на транспорт и медицину в 2005 году спровоцировала митинги пенсионеров на улицах Москвы[1161].
Общая мораль предыдущих абзацев в том, что люди имеют значение, причем как для успеха публичной политики, так и патрональной. Как проницательно замечает Чаба, «ни материальные факторы, осмысленные в рамках мейнстримной экономической теории, такие как капитал, труд, земля или инновации как таковые ‹…›, ни воспроизводящие себя правила игры, на которые указывают институционалисты, не дают удовлетворительного объяснения ‹…›. [Вместо этого] ключом к успеху является общественный диалог о системе ценностей. Это ведет к доверию в обществе, признанию ‹…› добродетелей успеха, добросовестности, соблюдению законов и непредвзятому правосудию. ‹…› Эти факторы, подчеркнуто не материальные, а интеллектуальные, обладают предсказательной силой. Наиболее известный тому пример – упадок Китая в позапрошлом веке: хотя китайцы изобрели „все“, от фарфора до книгопечатания, в середине XIX века деградирующее, раздробленное центральное китайское государство изо всех сил пыталось выжить. Тем временем Европа с ее недружественным климатом и частыми войнами начала лидировать, благодаря общественному использованию знаний, основанных на ценностях и меняющихся общественных ‹…› нормах» (выделено нами. – Б. М., Б. М.). Это возвращает нас к началу книги, где шла речь о разделении сфер социального действия, из которых в значительной мере вытекают социальные нормы [♦ 1]. Так возникает «эффект колеи», о котором мы упоминали в начале книги, но на всем ее протяжении мы также показали, какое многообразие других факторов может способствовать формированию режимов. Какие бы параметры мы ни использовали для определения успеха, шансы на поиск и прокладывание пути есть в каждой стране, для каждого народа, в любое время и при любом режиме.
Заключение
Значение языка и базовые аксиомы анализа посткоммунистических режимов
Хотя эта книга называется «Посткоммунистические режимы», она также могла бы называться «Новый язык для описания посткоммунистических режимов». Действительно, бóльшая часть этой работы посвящена терминологии, и в ней неоднократно подчеркивается, насколько важно
После распада Советского Союза страны бывшего социалистического лагеря вступили в новую историческую эпоху. Эйфория от краха тоталитарных режимов побудила исследователей 1990-х годов описывать будущую траекторию развития этих стран в терминах либеральной демократии, но вскоре выяснилось, что политическая реальность не оправдала всеобщих надежд на ускоренную демократизацию региона. Ситуация транзита породила режимы, которые невозможно однозначно категоризировать с помощью традиционного либерального дискурса.
Занятно и поучительно прослеживать причудливые пути формирования идей, особенно если последние тебе самому небезразличны. Обнаруживая, что “авантажные” идеи складываются из подхваченных фраз, из предвзятой критики и ответной запальчивости — чуть ли не из сцепления недоразумений, — приближаешься к правильному восприятию вещей. Подобный “генеалогический” опыт полезен еще и тем, что позволяет сообразовать собственную трактовку интересующего предмета с его пониманием, развитым первопроходцами и бытующим в кругу признанных специалистов.
Книга содержит три тома: «I — Материализм и диалектический метод», «II — Исторический материализм» и «III — Теория познания».Даёт неплохой базовый курс марксистской философии. Особенно интересена тем, что написана для иностранного, т. е. живущего в капиталистическом обществе читателя — тем самым является незаменимым на сегодняшний день пособием и для российского читателя.Источник книги находится по адресу https://priboy.online/dists/58b3315d4df2bf2eab5030f3Книга ёфицирована. О найденных ошибках, опечатках и прочие замечания сообщайте на [email protected].
Из предисловия:Необходимость в книге, в которой давалось бы систематическое изложение исторического материализма, давно назрела. Такая книга нужна студентам и преподавателям высших учебных заведении, а также многочисленным кадрам советской интеллигенции, самостоятельно изучающим основы марксистско-ленинской философской науки.Предлагаемая читателю книга, написанная авторским коллективом Института философии Академии наук СССР, представляет собой попытку дать более или менее полное изложение основ исторического материализма.
В условиях сложной геополитической ситуации, в которой сегодня находится Россия, активизация собственного созидательного творчества в самых разных областях становится одной из приоритетных задач страны. Творческая деятельность отдельного гражданина и всего общества может выражаться в выработке национального мировоззрения, в создании оригинальных социально-экономических моделей, в научных открытиях, разработке прорывных технологий, в познании законов природы и общества, в искусстве, в преображении человеком самого себя в соответствии с выбранным идеалом и т.
«Священное ремесло» – книга, составленная из текстов, написанных на протяжении 45 лет. Они посвящены великим мыслителям и поэтам XX столетия, таким как Вячеслав Иванов, Михаил Гершензон, Александр Блок, Семен Франк, Николай Бердяев, Яков Голосовкер, Мартин Хайдеггер и др. Они были отмечены разными призваниями и дарами, но встретившись в пространстве книги, они по воле автора сроднились между собой. Их родство – в секрете дарения себя в мысли, явно или неявно живущей в притяжении Бога. Философские портреты – не сумма литературоведческих экскурсов, но поиск богословия культуры в лицах.
Книга содержит собрание устных наставлений Раманы Махарши (1879–1950) – наиболее почитаемого просветленного Учителя адвайты XX века, – а также поясняющие материалы, взятые из разных источников. Наряду с «Гуру вачака коваи» это собрание устных наставлений – наиболее глубокое и широкое изложение учения Раманы Махарши, записанное его учеником Муруганаром.Сам Муруганар публично признан Раманой Махарши как «упрочившийся в состоянии внутреннего Блаженства», поэтому его изложение без искажений передает суть и все тонкости наставлений великого Учителя.
В августе 2020 года Верховный суд РФ признал движение, известное в медиа под названием «АУЕ», экстремистской организацией. В последние годы с этой загадочной аббревиатурой, которая может быть расшифрована, например, как «арестантский уклад един» или «арестантское уголовное единство», были связаны различные информационные процессы — именно они стали предметом исследования антрополога Дмитрия Громова. В своей книге ученый ставит задачу показать механизмы, с помощью которых явление «АУЕ» стало таким заметным медийным событием.
В своей новой книге известный немецкий историк, исследователь исторической памяти и мемориальной культуры Алейда Ассман ставит вопрос о распаде прошлого, настоящего и будущего и необходимости построения новой взаимосвязи между ними. Автор показывает, каким образом прошлое стало ключевым феноменом, характеризующим западное общество, и почему сегодня оказалось подорванным доверие к будущему. Собранные автором свидетельства из различных исторических эпох и областей культуры позволяют реконструировать время как сложный культурный феномен, требующий глубокого и всестороннего осмысления, выявить симптоматику кризиса модерна и спрогнозировать необходимые изменения в нашем отношении к будущему.
Новая книга известного филолога и историка, профессора Кембриджского университета Александра Эткинда рассказывает о том, как Российская Империя овладевала чужими территориями и осваивала собственные земли, колонизуя многие народы, включая и самих русских. Эткинд подробно говорит о границах применения западных понятий колониализма и ориентализма к русской культуре, о формировании языка самоколонизации у российских историков, о крепостном праве и крестьянской общине как колониальных институтах, о попытках литературы по-своему разрешить проблемы внутренней колонизации, поставленные российской историей.
Представленный в книге взгляд на «советского человека» позволяет увидеть за этой, казалось бы, пустой идеологической формулой множество конкретных дискурсивных практик и биографических стратегий, с помощью которых советские люди пытались наделить свою жизнь смыслом, соответствующим историческим императивам сталинской эпохи. Непосредственным предметом исследования является жанр дневника, позволивший превратить идеологические критерии времени в фактор психологического строительства собственной личности.