Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 2 - [220]
Осознанность в отношении языка также дает некоторого рода свободу. Как объясняет Стивен Хокинг в книге «Высший замысел», написанной в соавторстве с Леонардом Млодиновым, «не существует концепции реальности, не зависящей от картины мира или от теории. Мы же вместо этого примем точку зрения, которую станем называть моделезависимым реализмом», что означает, что «никакой моделенезависимой проверки реальности нет. Следовательно, хорошо построенная модель создает собственную реальность. ‹…› Моделезависимый реализм применим не только к научным моделям, но и к сознательным и подсознательным мысленным моделям, которые все мы создаем, чтобы интерпретировать и понять повседневность»[1166]. К социальным наукам это применимо настолько же, насколько и к естественным. Если мы смотрим на что-то, это запускает в нашем разуме когнитивные процессы. Без адекватной лингвистической и концептуальной базы мы станем пленниками собственных предрассудков; без осознанных попыток осмыслить реальность в точных концептуальных терминах мы неизбежно застрянем в уже сложившихся рамках усвоенных допущений, которые будут на подсознательном уровне подталкивать нас применять их повсюду. Подобно невидимым очкам, они фокусируют наше восприятие определенным образом, а неспособность осознать скрытые аксиомы, содержащиеся в наших словах, в итоге искажает как интерпретацию, так и понимание реальности.
Именно пребывание в ловушке языка – без осознания этого – и свойственно мейнстримной гибридологии. Хотя гибридологи осознавали наличие уникальных режимов и бесспорно продвинулись в понимании механизмов создания демократических фасадов (Глава 4 основывается на их выводах), они не сумели осознать присутствие некоторых фундаментальных аксиом в своем подходе, и поэтому аксиоматически отрицали те явления, которые отличают западные режимы от посткоммунистических. Задача этой книги в том, чтобы разрушить эти аксиомы и снова начать контролировать язык вместо того, чтобы позволять языку управлять нами.
Основная аксиома мейнстримной гибридологии состоит в том, что разделение сфер социального действия существует в каждом обществе. Об этом можно судить по использованию для всех типов режимов таких слов, как «политик» и «предприниматель», или по тому, что эти акторы отождествляются в первую очередь с их формальными статусами, которые могут быть связаны с их неформальными статусами и положением лишь во вторую очередь. Из этой аксиомы следует, что множество явлений трактуются как отклонения, главным образом неформальность и (неформальный) патронализм. Даже когда гибридологи, такие как Левицкий и Вэй, подчеркивают «центральную роль неформальных институтов» в конкурентных авторитарных режимах, они интерпретируют их как некие творческие изобретения, необходимые в международной обстановке периода после холодной войны и «роста издержек формальных (например, однопартийных) авторитарных режимов», а не как следствие исторического и цивилизационного наследия и определяющий фактор развития не только автократических режимов этого региона, но и демократических[1167].
Препарируя эту основную аксиому, можно увидеть, что уровень разделения социальных сфер рассматривается как нечто постоянное, хотя на самом деле это переменная величина. Мы начали с этого Главу 1, в которой рассмотрели понятие уровня разделения сфер как с цивилизационной, так и с исторической точки зрения. Тем самым мы доказали несостоятельность аксиом, в соответствии с которыми неформальность и патронализм рассматриваются как отклонения. Отказавшись от логики, лежащей в основе языка либеральных демократий, мы допустили возможность того, что неформальность может иметь первостепенное значение для режима, а также что патронализм может быть его системообразующим элементом. Создавая язык для патрональных режимов[1168], мы всегда учитывали эти основные моменты, без которых мы не смогли бы структурировать все политические, экономические и социальные явления посткоммунизма так же последовательно.
По нашему замыслу, понятия в этой книге находятся в строгом логическом порядке и составляют концептуальный инструментарий, а по сути – язык, состоящий из других языков, которые формируются полюсами режимов. Эти понятия соотносятся с явлениями реального мира, в подробностях задокументированными в многочисленных эмпирических исследованиях, которые мы цитировали на протяжении всей книги. Эти посткоммунистические явления подсказали нам, какие темы должна охватывать наша структура. Так, конструируя утопические
