Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 2 - [216]

Шрифт
Интервал

Все посткоммунистические страны в свое время переживали кризисы и в зависимости от особенностей режимов реагировали на них по-разному. Мы проиллюстрируем это на примере трансформационных кризисов, которые являются национальными, хотя эта особенность менее примечательна, чем тот факт, что (1) все посткоммунистические страны пережили их в 1990-е годы, и (2) это были кризисы, сопровождавшиеся системными изменениями [♦ 7.3.1]. В современных капиталистических экономиках в условиях национальных или международных кризисов как трудности, так и реакция на них остаются в рамках рыночной экономики. Напротив, трансформационные кризисы происходили в тот период, когда социалистическая система в целом была в кризисе, и реакцией на них должен был стать выход за рамки социалистической системы и решение проблем в системе новой – капиталистической. Если быть более точным, Корнаи в одной из своих ранних статей предположил, что страны, десятилетиями жившие при коммунизме, обязательно столкнутся с кризисом после смены режима. У этих трансформаций есть пять общих свойств: (1) переход от рынка продавца к рынку покупателя; (2) трансформация реальной структуры экономики; (3) нарушение работы механизмов координации; (4) макроэкономические последствия ужесточения финансовой дисциплины; и (5) отсталость финансовой системы[1147]. Все эти факторы привели к (a) тяжелой депрессии, которая затронула до 50 % ВВП в постсоветских и славянских странах и до 20 % ВВП в Центральной Европе[1148], и (b) инфляции или даже гиперинфляции в Сербии и Черногории, Грузии, Армении и Украине[1149]. В целях борьбы с этими последствиям, все посткоммунистические страны прошли через четыре этапа, а именно: стабилизацию, либерализацию, институциональное строительство и приватизацию (сокращенно SLIP в экономической литературе)[1150]. С одной стороны, это была политическая смирительная рубашка, которая сокращала круг возможностей для политиков. У них в принципе не было возможности не делать ничего: они должны были реализовать какую-то политику по типу четырех перечисленных шагов. С другой стороны, эта смирительная рубашка все же не была сильно затянута, если учесть разнообразие форм стабилизации, либерализации, институционального строительства и приватизации в разных странах [♦ 5.5.2][1151]. В своей книге «Дивергентные пути посткоммунистической трансформации» Олег Хаврилишин предлагает обзор, показывающий, что масштаб проводимых реформ был непосредственно связан с развитием режима в целом и уровнем патронализма в частности. Страны западно-христианского исторического региона, которые стали либеральными демократиями, пройдя по первичной траектории, либо обладали изначальным преимуществом (Хорватия, Венгрия, Словения), либо испытали после смены коммунизма «большой взрыв» (прибалтийские страны, Чехословакия и Польша), но так или иначе все они продемонстрировали твердую приверженность либерализму и проводили последовательную реформистскую политику. Среди более патрональных режимов, где приверженность либеральным идеалам была умеренной или слабой, страны, которые трансформировались в патрональную демократию или олигархическую анархию, либо прервали свои реформы, которые проводились после «большого взрыва» (Албания, Болгария, Македония, Россия), либо проводили их постепенно и с задержкой (Армения, Грузия, Румыния, Таджикистан, Украина). Реформы проводились постепенно также в Азербайджане и Казахстане, поскольку они укрепляли частное предпринимательство приемных политических семей [♦ 7.3.2.4]. Наконец, в других странах, режимы которых трансформировались в диктатуру, реформы проводились в сильно ограниченном объеме, а некоторые из них были даже отменены в переходный период (Беларусь, Туркменистан, Узбекистан)[1152].

Прекращение трансформационных кризисов означало, что посткоммунистические страны успешно перешли из одного положения равновесия в другое, то есть от социалистической системы к капиталистической. В новом равновесии, то есть в «обычных условиях» (за исключением кризисов), факторы, накладывающие ограничения на первичные особенности политики, характерны в основном для стран. Таким образом, различные особенности стран, которые мы рассматривали выше, предполагают наличие определенной политики для каждой страны. Например, этнические противоречия требуют специальных законов о меньшинствах; наличие глубинного государства – законов о люстрации; большая страна может иметь федеративную структуру с сильными региональными правительствами и парламентами; государства – члены Европейского союза перед вступлением должны пройти через процедуру гармонизации законов (и затем принять правовые нормы ЕС); страны, зависимые от прямых иностранных инвестиций, часто участвуют в так называемой налоговой конкуренции за привлечение иностранных инвесторов; а для создания подлежащей распределению ренты, как правило, применяются особые нормы разработки (добычи), контроль над ценами или слабое финансовое регулирование банков приемной политической семьи.

Однако общая особенность стран, которая всегда наблюдается, но различается от страны к стране, это

Продолжить чтение
Еще от автора Балинт Мадлович
Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 1

После распада Советского Союза страны бывшего социалистического лагеря вступили в новую историческую эпоху. Эйфория от краха тоталитарных режимов побудила исследователей 1990-х годов описывать будущую траекторию развития этих стран в терминах либеральной демократии, но вскоре выяснилось, что политическая реальность не оправдала всеобщих надежд на ускоренную демократизацию региона. Ситуация транзита породила режимы, которые невозможно однозначно категоризировать с помощью традиционного либерального дискурса.

Рекомендуем почитать
Полемика Хабермаса и Фуко и идея критической социальной теории

Занятно и поучительно прослеживать причудливые пути формирования идей, особенно если последние тебе самому небезразличны. Обнаруживая, что “авантажные” идеи складываются из подхваченных фраз, из предвзятой критики и ответной запальчивости — чуть ли не из сцепления недоразумений, — приближаешься к правильному восприятию вещей. Подобный “генеалогический” опыт полезен еще и тем, что позволяет сообразовать собственную трактовку интересующего предмета с его пониманием, развитым первопроходцами и бытующим в кругу признанных специалистов.

Диалектический материализм

Книга содержит три тома: «I — Материализм и диалектический метод», «II — Исторический материализм» и «III — Теория познания».Даёт неплохой базовый курс марксистской философии. Особенно интересена тем, что написана для иностранного, т. е. живущего в капиталистическом обществе читателя — тем самым является незаменимым на сегодняшний день пособием и для российского читателя.Источник книги находится по адресу https://priboy.online/dists/58b3315d4df2bf2eab5030f3Книга ёфицирована. О найденных ошибках, опечатках и прочие замечания сообщайте на [email protected].

Исторический материализм

 Из предисловия:Необходимость в книге, в которой давалось бы систематическое изложение исторического материализма, давно назрела. Такая книга нужна студентам и преподавателям высших учебных заведении, а также многочисленным кадрам советской интеллигенции, самостоятельно изучающим основы марксистско-ленинской философской науки.Предлагаемая читателю книга, написанная авторским коллективом Института философии Академии наук СССР, представляет собой попытку дать более или менее полное изложение основ исторического материализма.

Творчество и развитие общества в XXI веке: взгляд науки, философии и богословия

В условиях сложной геополитической ситуации, в которой сегодня находится Россия, активизация собственного созидательного творчества в самых разных областях становится одной из приоритетных задач страны. Творческая деятельность отдельного гражданина и всего общества может выражаться в выработке национального мировоззрения, в создании оригинальных социально-экономических моделей, в научных открытиях, разработке прорывных технологий, в познании законов природы и общества, в искусстве, в преображении человеком самого себя в соответствии с выбранным идеалом и т.

Священное ремесло. Философские портреты

«Священное ремесло» – книга, составленная из текстов, написанных на протяжении 45 лет. Они посвящены великим мыслителям и поэтам XX столетия, таким как Вячеслав Иванов, Михаил Гершензон, Александр Блок, Семен Франк, Николай Бердяев, Яков Голосовкер, Мартин Хайдеггер и др. Они были отмечены разными призваниями и дарами, но встретившись в пространстве книги, они по воле автора сроднились между собой. Их родство – в секрете дарения себя в мысли, явно или неявно живущей в притяжении Бога. Философские портреты – не сумма литературоведческих экскурсов, но поиск богословия культуры в лицах.

Падамалай. Наставления Шри Раманы Махарши

Книга содержит собрание устных наставлений Раманы Махарши (1879–1950) – наиболее почитаемого просветленного Учителя адвайты XX века, – а также поясняющие материалы, взятые из разных источников. Наряду с «Гуру вачака коваи» это собрание устных наставлений – наиболее глубокое и широкое изложение учения Раманы Махарши, записанное его учеником Муруганаром.Сам Муруганар публично признан Раманой Махарши как «упрочившийся в состоянии внутреннего Блаженства», поэтому его изложение без искажений передает суть и все тонкости наставлений великого Учителя.

АУЕ: криминализация молодежи и моральная паника

В августе 2020 года Верховный суд РФ признал движение, известное в медиа под названием «АУЕ», экстремистской организацией. В последние годы с этой загадочной аббревиатурой, которая может быть расшифрована, например, как «арестантский уклад един» или «арестантское уголовное единство», были связаны различные информационные процессы — именно они стали предметом исследования антрополога Дмитрия Громова. В своей книге ученый ставит задачу показать механизмы, с помощью которых явление «АУЕ» стало таким заметным медийным событием.

Распалась связь времен? Взлет и падение темпорального режима Модерна

В своей новой книге известный немецкий историк, исследователь исторической памяти и мемориальной культуры Алейда Ассман ставит вопрос о распаде прошлого, настоящего и будущего и необходимости построения новой взаимосвязи между ними. Автор показывает, каким образом прошлое стало ключевым феноменом, характеризующим западное общество, и почему сегодня оказалось подорванным доверие к будущему. Собранные автором свидетельства из различных исторических эпох и областей культуры позволяют реконструировать время как сложный культурный феномен, требующий глубокого и всестороннего осмысления, выявить симптоматику кризиса модерна и спрогнозировать необходимые изменения в нашем отношении к будущему.

Внутренняя колонизация. Имперский опыт России

Новая книга известного филолога и историка, профессора Кембриджского университета Александра Эткинда рассказывает о том, как Российская Империя овладевала чужими территориями и осваивала собственные земли, колонизуя многие народы, включая и самих русских. Эткинд подробно говорит о границах применения западных понятий колониализма и ориентализма к русской культуре, о формировании языка самоколонизации у российских историков, о крепостном праве и крестьянской общине как колониальных институтах, о попытках литературы по-своему разрешить проблемы внутренней колонизации, поставленные российской историей.

Революция от первого лица. Дневники сталинской эпохи

Представленный в книге взгляд на «советского человека» позволяет увидеть за этой, казалось бы, пустой идеологической формулой множество конкретных дискурсивных практик и биографических стратегий, с помощью которых советские люди пытались наделить свою жизнь смыслом, соответствующим историческим императивам сталинской эпохи. Непосредственным предметом исследования является жанр дневника, позволивший превратить идеологические критерии времени в фактор психологического строительства собственной личности.