Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 2 - [211]
«Естественная долговечность» в контексте государственного бюджета ограничена тем периодом, когда государство стабильно и сохраняет монополию на легитимное насилие, а люди платят государству достаточно налогов, чтобы финансировать его функции. Наконец, государственный бюджет как источник подлежащей распределению ренты очень сильно зависит от функционирования режима. С одной стороны, как отмечает Янчич, чтобы создавать ренту и перенаправлять ее из государственного бюджета в руки приемной политической семьи, необходимо поддерживать сложные системы формальных и неформальных институтов с множеством коррумпированных акторов. Здесь стоит упомянуть недавний пример из Венгрии, где правительство, используя пандемию коронавируса в качестве предлога, протолкнуло поправку к конституции, которая определяет государственные деньги таким образом, что, как только они попадают на счет частного фонда, они перестают быть государственными. Таким образом, Орбан проложил явный канал от государственного бюджета к частным юридическим лицам приемной политической семьи, в котором судьбу (некогда) государственных денег невозможно больше проследить[1126]. С другой стороны, зависимость от функционирования режима также проявляется в том смысле, что экономика, задача которой генерировать доходы, может делать это только в той мере, в какой это позволяет приемная политическая семья. Экономическому развитию, которое является характерной особенностью политики, может препятствовать паразитический, интервенционистский характер неформальных патрональных сетей. Даже если компания не подвергается хищничеству [♦ 5.5.4], она все равно испытывает трудности, поскольку ей приходится платить деньги за защиту. Чтобы обеспечить полноценный поток доходов, мафиозному государству необходимо ограничивать себя: (1) не облагать экономических акторов слишком высокими налогами и не устанавливать слишком высокую плату за услуги, предоставляемые государством; (2) не монополизировать слишком много рынков ради извлечения ренты, а вместо этого позволить некоторым конкурентным рынкам работать с аутсайдерами, создающими налоговые поступления; (3) давать экономическим акторам понять, что в ходе обычной практики, то есть тогда, когда их интересы не вступают в конфликт с интересами патрона, их права собственности будут соблюдаться, и что они могут участвовать в прибыльных сделках и инвестировать средства. Одним словом, верховный патрон может удерживаться от дискреционного «выбора лидеров» для каждого рынка, ведь иначе он может отпугнуть ориентированные на прибыль инвестиции и инновации, что в итоге снизит и количество подлежащей распределению ренты[1127].
7.4.7. Особенности политики: анализ режимов и пространство для маневра
7.4.7.1. К альтернативной аналитической парадигме: от публичной политики к патрональной
Говоря об «источниках ренты подлежащей распределению», мы отходим в сторону от традиционной аналитической парадигмы, применяемой к богатым ресурсами странам региона. Эта парадигма представлена в уже цитированной нами ранее статье Ани Франке и ее соавторов, в которой перечисляются «типичные опасности ресурсного богатства»: «во-первых, ресурсное богатство может привести к неспособности диверсифицировать экономику ‹…›; во-вторых, существует связь между высоким уровнем коррупции и колоссальными запасами нефти и газа, а, как известно, добыча ресурсов способствует незаконному поиску ренты ‹…›; и в-третьих, главная проблема в том, что богатые ресурсами страны могут подпитывать иллюзию устойчивого экономического развития. [Соответственно], можно утверждать, что устойчивым социально-экономическим и демократически ориентированным политическим преобразованиям наносится большой ущерб»[1128]. Прежде всего стоит отметить, что в этом анализе значимые решения описаны как часть публичной политики, а не как часть политики патрональной, хотя рассматриваемые страны – Казахстан и Азербайджан – явно больше похожи на патрональные автократии, чем на либеральные демократии, и требуют соответствующего анализа [♦ 4.3.4.1, 7.3.2.4]. Об этом можно судить по тому, что авторы называют коррупцию «опасностью» и не рассматривают ее как неотъемлемую черту режима, а добычу ресурсов они воспринимают как нечто, что «способствует» незаконному поиску ренты. На самом деле причинно-следственная связь здесь противоположна: не ресурсное богатство создает, как пишут авторы, «искушение для политических лидеров действовать в своих целях и заниматься поиском ренты»[1129], а правящие элиты занимаются прежде всего извлечением ренты как приемная политическая семья, при том что ресурсы просто оказываются той дойной коровой, через которую они могут обогатиться в конкретной стране. Кроме того,
