Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 2 - [162]

Схема 7.1: Патрональность управления (с поясняющей таблицей [♦2.2.2.2])

Схема 7.2: Члены правящей партии (с поясняющей таблицей [♦3.3.1–7])

Схема 7.3: Формальность институтов (с поясняющей таблицей [♦2.2.2, 4.3–4, 5.3, 5.6, 6.5])

Схема 7.4: Функция правящей партии (с поясняющей таблицей [♦3.3.8, 3.6])

Схема 7.5: Доминирующий экономический механизм / доминирующая форма собственности (с поясняющей таблицей [♦5.5–6])

Схема 7.6: Коррупция (с поясняющей таблицей [♦5.3, 5.6.1.4])

Аналогичную процедуру можно выполнить для каждого измерения на основании их определений в контексте идеальных типов режимов из предыдущих глав (Схемы 7.4–8; соответствующие главы указаны в названиях схем). При этом, чтобы прояснить, какой именно признак преобладает на определенных участках доминирования нашего треугольника, мы добавляем к схемам поясняющие их таблицы, которые помогают оперировать явлениями в рамках каждого понятия. Таблицы содержат определения и теории, связанные с каждым измерением, а также позволяют сравнивать понятия в рамках каждой треугольной «карты».

Схема 7.7: Идеология (с поясняющей таблицей [♦2.3.1, 6.4.1])

Схема 7.8: Ограниченность власти (с поясняющей таблицей [♦2.4.6, 3.3.1, 4.3.4.1, 4.4])

Схема 7.9: Множественность сетей власти / легитимность (с поясняющей таблицей [[♦2.2.2, 3.6, 4.4])

Изображенные выше восемь треугольников отражают те характеристики, которых нет в категориях Корнаи, то есть в них принимаются в расчет экономическая и общинная сферы, а также особое функционирование политики, которое проистекает из отсутствия разделения сфер социального действия. Однако для полноты картины мы можем представить еще три треугольника, отражающие черты, которые обычно относятся к сфере политического действия. Первый из них на Схеме 7.9 изображает плюрализм сетей власти, то есть показывает, монополизирована ли власть в руках единой пирамиды или распределяется между несколькими пирамидами, что приводит в политической системе к плюрализму. Таким образом, граница доминирования между однопирамидальными и мультипирамидальными структурами совпадает с другим измерением: легитимностью. Точнее, этот водораздел проходит между режимом, полагающимся на легально-рациональную легитимацию (мультипирамидальные сети власти), и тем, который полагается на субстантивно-рациональную легитимацию (однопирамидальная сеть власти). Это разделение очевидно, если речь идет о трех режимах полярного типа, где мультипирамидальный режим либеральной демократии соотносится с конституционализмом (легальная рациональность и власть закона), а два однопирамидальных режима – с популизмом и марксизмом-ленинизмом (субстантивная рациональность и правление посредством законов) [♦ 4.2, 4.3.5.1]. Что касается промежуточных типов режимов, то правящие элиты консервативной автократии и диктатуры с использованием рынка сохраняют за собой привилегию править посредством законов, а силы, которая могла бы ограничить их правление, если они нарушают власть закона «в национальных интересах», фактически не существует[782]. В патрональных демократиях партии патрона часто используют популистский нарратив[783] и постоянно посягают на власть закона, стремясь установить однопирамидальную систему на основе субстантивной рациональности. При этом режим не перестает фундаментальным образом опираться на легально-рациональную легитимацию, примером чего являются цветные революции, возникающие именно под лозунгами демократии и прозрачного конституционного порядка [♦ 4.4.2.3]. Таким образом, протесты, которые ставят под сомнение легитимность режима и являются неотъемлемой частью цветных революций [♦ 4.3.2.1], также призывают и к верховенству прозрачных, формальных правил взамен коррупционных, неформальных практик, а само выражение «сомнение в легитимности» означает, что под сомнением оказывается легитимность правящей политической элиты после нарушения ею правовых норм.

Схема 7.10: Автономия гражданского общества (с поясняющей таблицей [♦4.4.1.2, 4.4.2.3])

Второй треугольник на Схеме 7.10 иллюстрирует измерение автономии гражданского общества. Это измерение показывает состояние четырех автономий гражданского общества: СМИ, предпринимателей, НПО и граждан [♦ 4.4.1.2]. Кроме того, оно также определяет, носит ли режим консолидированный характер или в руках акторов за пределами режима еще есть ресурсы для сопротивления властям [♦ 4.4.3.2]. Наконец, на Схеме 7.11 показан треугольник, разделенный по типам гибридных режимов, на основании типологии Говарда и Рёсслера, которых мы цитировали во Введении[784]. Господствующую типологию важно использовать для сравнительного анализа режимов по трем причинам. Во-первых, эти типы определяются, когда мы фокусируемся на политических институтах в целом и на смене власти в частности. Используя их, мы можем отразить основные характеристики, предложенные Корнаи, а также некоторые результаты исследований гибридологов, которые мы также используем в нашем понятийном инструментарии [♦ 4.3]. Во-вторых, мы можем уточнить, какова связь между господствующей типологией и нашей собственной типологией шести режимов идеального типа. Например, такие понятия, как «конкурентный авторитаризм», мы не отбрасываем, но принимаем в отношении ограниченного числа характеристик режима. На самом деле, термин «конкурентный авторитаризм» является слишком общим для нашего исследования, поскольку – и это третья причина, которую здесь стоит назвать, – как показывает Схема 7.11,