Посредник - [23]

Георгий Константинович от этого приветствия только сильнее сжал обветренные губы.

— Мы хотим узнать, исправно ли вы получать наши деньги? — поинтересовался кореец.

— Исправно, исправно, — в тихой ярости выдавил Жаров. Разговор не обещал ничего хорошего.

— Мы тоже знаем об этом, — вдруг корец сделал ужасное лицо и завизжал, — тогда, почему вы скоты не способствует нашему процветанию! Вы нас кидать стали, да так, что уши от грязи вянут! Забыли, кто вас кормит! Вы забыли, что без нас — ваших спонсоров вы никто! Ты никто!

Ожидавший неприятного Президент России, тем не менее, не опешил, а взяв себя в руки, торжественно заявил корейцу:

— Чего ты собственно залупился? Урод узкоглазый?

— А, — кореец оскалил кривые зубы, — я верховный координатор всех проектов с Россией! Я вас тащить на своей спине! Я вас спасать и держать! А вы меня слушать и исполнять!

— Я тебе благодарен, — Жаров слегка склонил свою крупную голову, — ты крут, кто спорит. Хоть и чурбан.

— Да! — по корейцу снова пробежала волна дрожи, — но Европа недовольна тобой! Европа не желать покупать наши товар, пока вы не напасть на Антарктиду! Мы лишимся семидесяти процентов рынка! Мы нишать! Наши прибыли падать!

— Это плохо, — искренне посочувствовал координатору Георгий Константинович.

— Плохо! — закричал кореец, — Вот! Вот!

Корец выхватил из-под стола безжизненно белую руку в прозрачном пакете и замахал ею, — это моя рука! Сегодня мои коллеги отрезали мне ее. За нерадивость и глупость. За ваши проступки!

Президент России присмотрелся и понял, что кореец действительно был с одной рукой. Президента такая дикая азиатчина покоробила. В этом не было государственных действий, одни азиатские эмоции. А однорукий кореец продолжил орать:

— Вот, моя награда за благодарность! Вот плата за мою любовь к России! Если вы мне не помочь, то скоро меня совсем уничтожат! Покрошат на куски! Они уже и график составили! График моего разделения на части!

— Главное теперь, что бы они не вздумали его перевыполнить, — сочувственно сказал Президент России.

Кореец зло плюнул на пол.

— Ладно, я извиняюсь. Но как, же мы тебе можем помочь? — поинтересовался Жаров.

— Договориться с Европой на их условиях, — кореец то ли остыл, то ли ослаб. Он положил отрезанную руку на стол и медленно опустился на стул.

— Это решать не мне, — убедительно сказал ему Георгий Константинович, — а я ведь правлю в союзе с нашими министрами. Не один как монарх. На нужно время. И чем больше, тем лучшее. Быстро действовать мы в России не привыкли. У нас все степенно. Все по государственному.

— Если ты сука не договоришься с Европой, — снова дико закричал кореец, — то мы не только России больше не дадим помощи, но и у тебя мразь стул из-под жопы вырвем! И в жопу до упора тебе запихнем!

— Но не все так просто, — начал объяснять свою позицию Жаров, но закончить ему не дали.

В помещение, где сидел кореец, ворвался какой-то страшный субъект. После чего между ним и корейцем состоялся молниеносный диалог на повышенных тонах. Ворвавшийся господин постоянно что-то кричал и кивал в сторону камеры, а кореец визгливо отвечал на выпады неизвестного.

Так длилось недолго. А кончилось как-то странно. Ворвавшийся господин выхватил короткий и широкий нож и полоснул корейца- координатора по горлу. Координатор спонсоров России захрипел и свалился под стол. А неизвестный господин повернул к камере свое безобразное лицо и смачно плюнул в нее.

Георгий Константинович инстинктивно дернулся в кресле назад, когда слюна незнакомца залепила экран его коммуникатора. А незнакомец выхватил портативник и шлепнул им по камере, она погасла.

«Камеру коммутатора разбил мерзавец», — верно понял Президент России.

Переведя дух, Георгий Константинович попытался думать. Новая ситуация совершенно не походила на все предыдущее, она резко меняла положение дел. А эта таинственная неизвестность о которой столько говорил Петренко вообще запутывала и без того безнадежное положение.

Никогда со времен Великого крестьянского бунта Жаров не был в таком сложном положении. Но во время бунта вся ответственность пала на предыдущего Президента, место которого и унаследовал Жаров. Теперь же все тяжелое бремя решения приходилось на хрупкие от детского рахита плечи Георгия Константиновича, и он не мог ожидать помощи.

Коммутатор мигнул, и на мониторе появилось лицо строгое и серьезное секретаря.

От неожиданности Жаров вздрогнул. Ему почудилось, что в его кабинет может ворваться какой-нибудь ужасный кореец с навахой или обломком чугунной трубы. Это было в их корейских обычаях.

— Господин Президент, — четко произнес секретарь, — машина ждет. На очереди визит в секретный комитет зачистки. Распорядок дня вы знаете.

— Хорошо, — тихо произнес Жаров, — хорошо. Что меня ждет машина. Но я не поеду.

Лицо секретаря выразило полное непонимание:

— Вам плохо, Георгий Константинович?

— Нет, нет, — Президент побарабанил пальцами по столу, — визит министра иностранных дел открыл новые обстоятельства и я их должен обдумать. Поэтому визит в секретный комитет зачистки отложите на завтра.

— Но там, же ждут… — начал секретарь.

— Ждут и хорошо, — выкрикнул Жаров, — еще подождут. Я приеду к ним завтра с утра. Тогда же приедет и министр обороны.