Последняя охота - [6]

Неуловимым движением охотник выбил предохранитель, и ловушка стала складываться, сжимая, сдавливая всё, что в ней находилось. Смерть хоть и не долгая, но очень мучительная. Впрочем, если бы удача распорядилась по-другому, то смерть охотника была бы столь же короткой, но стократ более мучительной, поэтому жалость, гуманность и сострадание, как всегда бывало в таких случаях, при первой же попытке прорваться к сознанию, были забиты в самые дальние уголки чувств. Совесть при этом, потупившись, молчала, дабы не последовать их примеру.

Не более десятка секунд потребовалось охотнику, чтобы покинуть бурелом и холм, которому в самое ближайшее время предстояло превратиться из заваленного сушняком, но живого пригорка в лысого, плешивого, мёртвого. Громогласный вопль, плавно переходящий в стон, потряс лес до самого основания и утонул в хрусте и треске ломавшихся и рушившихся стволов высохших деревьев. Прежде, чем завалиться окончательно, холм последний раз сотряс землю и затих. И это было более странным, чем, если бы он весь зазеленел и зацвёл неведомыми цветами. Ему, орошённому кровью врага, полагалось почернеть, а завалившемуся бурелому рассыпаться в прах, обнажив отравленную землю. Но, либо холм об этом не догадывался, либо кровь врага на него даже не попала. В подтверждение последнему, из того места, где находилась последняя ловушка, во все стороны, словно щепки, разлетелись обломки стволов деревьев. Что последует за ними, долго гадать не пришлось. Одним прыжком враг преодолел половину расстояния до охотника. Какими великими силами он обладал, что позволило ему выбраться из складывавшейся ловушки, теперь уже было не важно. Один факт того, что это возможно, пошатнул многие устои, жившие многие годы в голове охотника незыблемыми истинами.

Не способный ни о чём больше думать, кроме бегства, охотник, что было сил, рванулся прочь от злосчастного места, казавшегося раньше таким идеальным для великой охоты. Что ж, в одном он оказался прав, враг у него действительно попался великий, можно даже сказать легендарный. Если ему удастся выжить в этом походе, то легенды о нём будут сложены непременно. Только вот вернуться будет очень проблематично. Однако сдаваться без боя охотник тоже не собирался. Если судьба хоть немного будет благосклонна, то из ловушки противник мог выбраться достаточно ослабленным, чтобы дать шанс, если уж не на вторую попытку, так хотя бы на спасение бегством. На пределе своих возможностей, охотник проносился мимо деревьев. И неотступно за его спиной не утихали хруст веток и шуршание листвы, тщательно поддерживаемые преследователем.

Все попытки оторваться заканчивались одинаково – ничем. Враг неустанно следовал за охотником, издавая как можно больше шума, словно давая понять, что никуда от него не деться. Зачем ему это было нужно? Налаженный между ними контакт наверняка позволял обоим иметь полное представление о местонахождении оппонента. А умение двигаться бесшумно было продемонстрировано друг другу неоднократно. Оставалось надеяться, что тратить силы на осторожность он просто не может себе позволить. Однако силы на то, чтобы не отставать у него находились каждый раз, когда охотник в попытке ускориться выжимал из своих способностей к бегу всё, что было возможно. Расстояние между ними было около тридцати шагов, и держалось неизменным всю оставшуюся часть ночи.

Лишь когда полуночная тьма начала сменяться предрассветным сумраком, враг начал постепенно отставать. Вернее, так показалось в самом начале. Расстояние между ними медленно росло, шум преследования постепенно отдалялся и сдвигался немного вправо. Охотнику пришлось взять немного левее. В конце концов, из-за спины перестали доноситься какие бы то ни было звуки, но контакт упорно сообщал о том, что преследование не прекратилось. Более того, теперь приходилось неустанно следить за расстоянием и направлением движения врага, чтобы не пропустить момент, когда ему опять вздумается обойти охотника или догнать. Мысль о том, что возможно самого охотника загоняют как дичь в нужное врагу место, вызвала некоторые опасения, но расстояние, отделявшее от преследователя, неуклонно росло, вселяя в душу некоторую надежду на спасение.

Уже настал полдень, когда охотник решился на ещё одну попытку потягаться с врагом. Тот отстал на внушительное расстояние. По всем подсчётам выходило, что в запасе имеется не много не мало, а целый час! Для подготовки ловушки времени предостаточно. Правда, с учётом чудес, продемонстрированных на холме, его можно смело сократить вдвое, но и половины часа на одну ловушку должно было хватить. В былые времена удавалось из ничего соорудить вполне приемлемую западню менее, чем за десять минут. Да и когда ещё на пути подвернётся такой удобный овраг? Обойти его крайне проблематично, так как подлесок вокруг и на склонах на столько густ, что продираться сквозь него рискнёт разве что сумасшедший, да и тот откажется от затеи после первой же попытки. Кустарник, произрастающий в овраге и на его склонах в изобилии, очень колюч, а сок его, попав в кровь, вызывает такие головные боли, что больше половины недотёп, решивших на себе проверить его действие, впадало в крайне буйное безумие со смертельным исходом. Когда-то в детстве охотник и сам оцарапался о его шипы. К счастью, доза яда в крови оказалась незначительной, и уже через неделю после бессознательной лихорадки он пришёл в себя, а через месяц головные боли окончательно прекратились.