Последняя ночь - [4]

Я стиснула колени ладонями и низко опустила голову, уставившись на грязную плитку под своими ногами. В другом конце огромного здания возилась уборщица, но ее труд сегодня здорово напоминал мартышкин недавно прошел дождь, люди разносили грязь со скоростью, явно превышающей движение швабры по полу. Почему я об этом думаю? Почему мне в голову лезут всякие несущественные глупости? Перегруженный мозг пытается переключиться на что-то нейтральное, так как мысли о том, что меня ждет впереди, чересчур тревожны.

— Девушка, вам плохо?

Выпрямив спину, я отрицательно покачала головой, подхватила сумку и медленно направилась к выходу из здания вокзала.

* * *

Мне досталось нижнее плацкартное место, я сразу уступила его соседке сверху пожилой женщине, которой явно не хотелось изображать акробата и прыгать вверх-вниз по любой нужде. Забравшись на свою полку, какое-то время я просто сидела, подтянув колени к животу, снова и снова прокручивая в голове навязчивые образы, наглядно представлявшие то, в каком состоянии Семен Егорович, как именно все пройдет, как мне следует себя вести в присутствии Влада и его матери, что, в конце концов, будет дальше? Не скрою, очень хотелось малодушно спрыгнуть на ближайшей остановке и терпеливо дождаться другого поезда, трусливо поджать хвост и вернуться обратно, подгоняемой презрением людей, которые раньше были моей семьей. Это было глупо, но мысленно я все же прокручивала и такой вариант событий, точно зная, что никогда не смогу так поступить. Татьяна Олеговна всегда считала меня неблагодарной это неправда, я отлично помню все то хорошее, что принес в мою жизнь Семен Егорович. Но благодарность здесь вовсе не при чем. Я по-своему к нему привязана, этот человек стал мне намного ближе собственного отца, с которым мы не виделись уже очень долгие годы. И если бы передо мной был выбор, к кому приехать, я, не колеблясь, повернулась бы в сторону Семена Егоровича, дяди Семы, как он когда-то просил себя называть.

По моей щеке скатилась невольная слезинка, которую я тут же, весьма поспешно, смахнула тыльной стороной ладони. Потянувшись к своей сумке, достала оттуда рабочий блокнот и за неимением более удобного «холста» принялась по памяти вычерчивать лицо дяди Семы простым карандашом. Ничего не получалось, было слишком темно, еще и непрошеные слезы лезли в глаза, здорово искажая обзор; в конце концов я с отвращением бросила блокнот обратно в недра сумки. Заснуть так и не удалось: до самого рассвета пролежала на спине, бесцельно пялясь в темный потолок, слушая мерный стук колес и вспоминая ночь, ту последнюю ночь, после которой я спешно собрала вещи и сбежала навстречу новой жизни.

* * *

Родной город приветствовал меня сильным проливным дождем. Спрыгнув со ступеньки поезда, я перебросила через плечо небольшую дорожную сумку и, не обращая внимания на то, что мокрые волосы противно липнут к лицу, а свободная одежда, намокнув, обтянула тело второй кожей, направилась к выходу с перрона. Меня никто не встречал, что было неудивительно Татьяна не интересовалась временем моего прибытия, а если бы я перезвонила и сообщила сама, вряд ли та поспешила бы приехать, чтобы немедля заключить меня в свои объятия. Не тот характер.

Раньше я жила с бабушкой, в небольшом частном домике почти на самой окраине города, но вскоре после моего переезда бабуля неожиданно ошарашила всех новостью о своем замужестве. Домик продали, когда она переехала к новоявленному мужу; таким образом, остановиться я могла только в гостинице, куда сейчас и направилась. В полученной комнате, сбросив мокрую сумку на пол к своим ногам, села на идеально заправленную постель и сосредоточенно вбила в окошко вызова на мобильном цифры, которые сами собой возникли в голове. Татьяна звонила мне на домашний, обратный номер не высветился, а продиктовать мне его она то ли не захотела, то ли решила, что это чересчур облегчит мою жизнь, не знаю. Оставалось надеяться, что их стационарный телефон остался прежним.

— Говорите.

— Татьяна Олеговна, это Варя, — в моем случае надеяться на мгновенное узнавание не приходилось, оттого я сочла за благо купировать неминуемый вопрос. Вы не сказали, в какой больнице Семен Егорович, и

— Вторая городская, травматологическое отделение, — проговорила четко, словно уже заранее знала, что именно я захочу спросить.

— Спасибо.

— Варвара, — я вновь приблизила трубку к уху. Ты что, уже приехала?

— Да, — едва не ляпнула «так точно».

— Где ты находишься?

— В гостинице.

Отличный ответ. Впрочем, вопрос не лучше.

— Я собрала кое-какие вещи, но не могу отвезти их в больницу, меня срочно вызывают на работу. Если бы — железная дама вдруг запнулась, — если бы ты передала

— Ладно, — легко согласилась я, и только после сообразила, что самолично подписалась посетить дом, в котором меньше всего хотела появляться.

Но Татьяна Олеговна продолжала шокировать:

— Как называется гостиница? Я сама завезу тебе сумку.

— «Восход».

Из трубки полетели прерывистые гудки хоть в этом она осталась себе верна.

Глава 2

ВЛАДЛЕН

— И она сказала, что если Татьяна Олеговна так любит темные тона, пусть занимается организацией похорон, а на нашей свадьбе все должно быть светлым, легким, воздушным.