Последняя ночь - [5]
— А? Чего? я вздрогнул, словно только что очнулся ото сна. На самом деле я дремал с открытыми глазами слушать Алену больше, чем полчаса, вообще чревато для нервной системы.
— Ты что, не слушал? тотчас возмутилась она, сильно пихнув меня в бок острым локотком. Что такое! Я битых двадцать минут рассказываю тебе о том, как мама пыталась доказать Татьяне Олеговне
Бла-бла-бла Я медленно моргнул.
— Детка, ты еще не забыла, где мы находимся? безразличным тоном поинтересовался у начавшей закипать Аленки.
Та несколько сбавила обороты, но совсем сбить благоверную с толку у меня бы ни за что не вышло.
— Влад, твой отец не при смерти, и он сам сказал, что не потерпит, если из-за этой неприятности мы отложим нашу свадьбу.
— Положим, он говорил совсем другое.
— Много ты там слушал! Семен Егорович пообещал непременно сплясать гопак на нашем вечере.
— Со сломанной ногой?
— А — Алена, наконец, заткнулась, сердито перевернув глянцевую страницу журнала «Ах, эта свадьба!..»
Тупее и бесполезнее издания я в жизни не видел.
Отец в самом деле выглядел молодцом, даже несмотря на мучавшие его постоянные боли, пару сломанных ребер и обездвиженную конечность. Я вообще не помнил, чтобы он когда-нибудь жаловался или хоть как-то давал понять окружающим о том, что ему тоже, как и всем людям, бывает довольно хреново. Сам я этому так и не научился, хотя в отце это качество безмерно уважал.
Мама, едва прознала о случившемся, устроила такой кипиш, что теперь весь медперсонал проходил мимо палаты отца едва ли не на цыпочках. Впрочем, лечащий врач, хмурый широкоплечий тип, на могучей груди которого едва сходился белый халат, под это ее влияние так и не попал. Казалось, истеричные родственники его подопечных вообще не интересовали бравого доктора; я бы не удивился, узнав, что тот их вообще не замечает. Мама немного посопротивлялась такому пренебрежительному отношению, но в конце концов признала победу за доктором. Теперь в его присутствии она удивительное дело скорбно поджимает губы и молчит, даже не задает никаких вопросов. Почти никаких.
— Ой! Какая прелесть, — Аленка вновь задергалась и принялась активно пинать меня журналом, пытаясь подсунуть мне под нос очередную глянцевую страницу с традиционно глупым содержанием. Чтобы отвязаться, я покорно опустил глаза на бумагу и едва подавил смешок благоверная искрилась лучистым восторгом, тыкая острым цветным ногтем в костлявую модель, кокетливо придерживающую корсет длинного белого платья на нулевой я специально посмотрел нет, правда, нулевой груди.
— Ты в него не влезешь, — буркнул, задумчиво потерев подбородок указательным пальцем.
— Чего-о?!
— Точнее, кое-какие твои части, — повел бровью, решив, что выдержал сегодня достаточно, чтобы позволить себе немного подраконить Аленку.
Та предсказуемо надулась:
— Идиот!
Да хоть чудище лесное у меня теперь есть минут десять священной благоговейной тишины. О большем мечтать уже не приходится.
Мы давно с ней знакомы мать вечно таскала в наш дом свою лучшую подругу, а та зачем-то изредка приводила с собой и дочь. Аленка всегда была красавицей темноволосая, с большими наивными глазами, немного пухленькая, но это ее вовсе не портило. Тем не менее, я предпочитал ее не замечать, так как тихая девица, чинно сидящая по правую руку от своей мамаши, никоим образом не могла вызвать на себя мой интерес. И лишь месяцев так девять-десять назад я вдруг обратил на нее внимание не как на назойливую малявку-приложение к не менее назойливой маминой подруге; можно сказать, взглянул совершенно другими глазами. Отметил то, чего не замечал раньше округлые бедра, аппетитную пышную грудь, на которой теперь, по жалобам Аленки, не сходился ни один корсет, на удивление вытянувшуюся и постройневшую фигуру. Девица упрямо метала в меня глаза-молнии, а я решил, что глупо упускать шанс потискать такую девчонку, раз уж она сама так наивно плывет в мои руки, ну и
Какое-то время мы просто оттягивались в свое удовольствие, вовсе не задумываясь над тем, что наши отношения вообще могут перерасти во что-то большее. Мне просто нравилось ее трахать, к тому же в моей нелепой жизни, по отдельным характеристикам больше походящей на театр абсурда, наконец, наметилось хоть какое-то постоянство. Я вполне мог заявиться с Аленкой на какое-нибудь празднество ее скучных надутых друзей, чего вообще-то терпеть не мог, иногда брал ее с собой. Но все же в своем кругу общения предпочитал находиться без балласта, чтобы можно было расслабиться и не следить за тем, как бы не ляпнуть чего-то такого самому, и не дать ляпнуть кому-нибудь из несдержанных на язык приятелей.
Но это дерьмо характерно для всех пар, думаю. Лично мне довольно трудно представить, что кто-то искренне способен получать неподдельное удовольствие от бесконечного совместного времяпровождения со своей половиной, не раздражаясь, довольствуясь самым малым.
Хотя
Возможно, существуют исключения из моего негласного правила. И я мог бы привести этому вполне конкретный пример
— Вла-ад! чересчур громкий для заведения с белыми стенами крик заставил меня немедленно вынырнуть из мрачных раздумий и вновь обратить сместившееся внимание на Аленку.
Он был ее преподавателем. В какой-то момент он заинтересовался ею, после чего жизнь прилежной студентки превратилась в сущий ад. Ведь образ идеального мужчины, который Марта успела нарисовать для себя за время его пар, был далек от действительности. Но глупая муха уже угодила в искусно сплетенную для нее паутину, а каждая попытка вырваться из капкана лишь сильнее опутывала ее, с каждым разом уменьшая шансы на спасение… (Черновик, без вычитки, просьба это учитывать!)
Ничто не может длиться вечно. Когда все складывается хорошо, твоя бдительность неминуемо ослабевает, и ты искренне полагаешь, что так будет происходить всегда. Многочисленные беды и невзгоды обойдут стороной твое счастье, родные и близкие всегда будут рядом и никогда не бросят на произвол судьбы. А самый большой твой страх — это предстоящая защита диплома. Я была уверена, что в моей жизни все только начинается, но всего несколько бесконечно долгих часов необратимо разделили ее на злополучные «до» и «после».
Анна Лисецкая беспокоится за свою младшую сестру, Людмилу. Легкомысленная девушка уехала на дачу своего нового друга, с тех пор прошли сутки. Мила не берет телефон, оттого Анна волнуется и решает последовать за сестрицей, чтобы убедиться в ее безопасности. Компанию ей составляет Александр Волковский, более известный, как Саша Волк. В прошлом криминалист спецслужб, а сейчас просто обычный мужчина… Но вскоре ему придется вспомнить все свои навыки, ведь дача, на которую спешат герои, оказывается полна самых разнообразных сюрпризов.
Лорен Встреча с бывшим, которого вы не видели почти десять лет, никогда не бывает удачной. Столкнуться с бывшим, когда он тебя арестовывает, — это унизительно. Наручники застегиваются на моих запястьях в тот самый момент, когда он обещает ненавидеть меня до последнего вздоха. Я не могу его винить. Он умолял меня не уходить. Он не знает, что уход от него разбил мое сердце так же сильно, как и его. Это было не ради меня. Скорее, это было ради кого-то другого.Гейдж Я уехал из города после того, как ураган «Лорен» разрушил мое сердце.
Она — Голливудская принцесса. Он — ее новый телохранитель. Он не планировал, что она предложит ему секс без обязательств при трудоустройстве. Бизнес официально смешался с удовольствием.Стелла После тяжелого публичного разрыва я зареклась не ходить на свидания. Этот договор меняется, когда мой новый телохранитель входит в парадную дверь. Хадсон совсем не похож на мужчин в этой индустрии. Он черствый, холодный и не хочет проводить со мной ни секунды дольше, чем нужно. Все меняется, когда я начинаю размораживать его ледяной покров и обнаруживаю настоящего мужчину, скрытого внутри.Хадсон Я не хочу иметь ничего общего с голливудской жизнью. То, что мое лицо красуется на обложках журналов, не похоже на приятное времяпрепровождение. Эта работа временная и была предоставлена в качестве одолжения моему брату, который заботится о своей больной жене. Моя проблема? Я узнаю настоящую Стеллу, а не ту женщину, которую показывают по телевизору. Я пытаюсь бороться со своим влечением и сохранять наши отношения профессиональными, пока она не делает предложение: секс, пока я здесь, а потом мы разойдемся в разные стороны. Как я могу отказаться?
Иногда случается так, что в одном теле уживаются сразу несколько личностей. У каждой своя судьба, свои радости и проблемы. Как же решить, какая из них настоящая? Кто здесь друг, а кто враг? Изоляция всё расставит по своим местам. Роман «История болезни» – это продолжение романа «Изоляция». Полюбившейся читателям Чиаре Манчини придётся вернуться в прошлое, отыскать точку, когда её мир раскололся, и постараться собрать его воедино, ведь на кону самое важное – семья. Есть события, на которые мы не можем повлиять, но всегда можно сделать правильный выбор и остаться человеком.
В книге современной американской писательницы Кристи Кохан рассказывается о непростой судьбе трех наших современниц – американок, о поисках ими своего места в этой грозящей многими опасностями и соблазнами жизни.
Известная манекенщица Августа Феверстоун решает разыграть собственное похищение, однако хорошо продуманный план неожиданно разваливается как карточный домик, и жизнь девушки теперь зависит от загадочного и опасного незнакомца. Но кто он? Преступник или защитник? Циничный негодяй или сильный, мужественный, страстный возлюбленный, посланный Августе самой судьбой?..
Жизнь Энни Макхью рухнула в одночасье. В автокатастрофе погибли родители, и неожиданно выяснилось, что ее свидетельство о рождении подделано, что теперь ей предстоит освободить дом, который она привыкла считать родным, а ее настоящая мать принадлежит к сливкам высшего общества.Энни полна решимости выяснить, почему Клара Бичем отказалась от нее, и звонит в дверь роскошного дома. Но попадает она в особняк не как неожиданно обретенная дочь, а совсем в ином качестве…