Последняя книжная лавка в Лондоне - [44]

Но даже когда она задала этот вопрос, напряжение, сдавившее грудь Грейс, сказало ей, что она не хотела бы услышать ответ.

– Хм? – брови миссис Уэзерфорд резко поползли вверх.

– Вы видели этих мужчин? – спросила Грейс, не в силах остановиться. – Из БЭС?

Миссис Уэзерфорд медленно кивнула.

– Видела. – Она глубоко вздохнула и подняла голову, ее взгляд снова устремился в пустоту. – Это было… это было… это… – Она с трудом сглотнула. – Это было ужасно. Эти люди, казалось, были на пороге смерти. – Ее голос дрогнул. – Их глаза были полны ужаса, и все они так устали, что засыпали, пока ели вареные яйца и яблоки, которые мы им принесли. Я никогда в жизни не видела такого поражения.

Грейс ожидала плохих новостей, но подробности ошеломили ее до глубины души. Колин находился во Франции. Был ли он тоже в Дюнкерке?

Но она не озвучила своих опасений, увидев такое же беспокойство на лице его матери.

Каждый последующий день миссис Уэзерфорд отправлялась с другими женщинами из ЖДС оказывать помощь солдатам БЭС, возвращавшимся в Лондон, и каждый вечер она приходила домой, истощенная силой и духом.

Несколько раз, когда она была дома, телефон звонил, как казалось, совсем не переставая. Женщины, чьи сыновья и мужья находились во Франции в том же подразделении, что и Колин, обменивались ужасными историями и сплетнями, услышанными от некоторых из немногих вернувшихся мужчин.

Сообщения были ужасными: солдаты оказались на пляже без укрытия, когда нацистские самолеты открыли по ним беспорядочный огонь. Люди проплывали мили к лодкам, которые взрывались у них на глазах, лишая их единственной возможности на спасение. Они отступали, спасаясь бегством – или, как назвал это мистер Стокс, кровавой бойней.

Даже при всем этом, миссис Уэзерфорд мертвой хваткой цеплялась за надежду.

Несмотря на вынужденно счастливое поведение пожилой женщины, Грейс могла только догадываться, что переживала миссис Уэзерфорд, когда сама Грейс не могла перестать представлять Колина среди такого жестокого хаоса.

Добрый Колин, который просто хотел помогать животным, чье сердце было на редкость золотым. Если бы случилось так, что для своего спасения ему пришлось бы кого-то убить, он принял бы пулю на себя. И если кто-то нуждался в помощи, Колин никогда его не бросал.

На войне не было места нежным душам.

Особенно таким, как у Колина.

По всей Британии к парадным дверям доставляли телеграммы с ужасными сообщениями о мужчинах, убитых или взятых в плен.

Все больше и больше солдат прибывали в Лондон на поездах, и ни одна телеграмма не была доставлена к двери дома на Бриттон-стрит. С одной стороны, тишина была благословением. С другой – они пребывали в постоянном напряжении от ожидания, и каждый хлопок или скрип в доме заставляли Грейс и миссис Уэзерфорд подпрыгивать.

Только через два дня Черчилль выступил с официальным обращением, озвучив, насколько громадными были их потери. Более трехсот тридцати пяти тысяч человек были спасены от немцев, а потери предположительно составляли около тридцати тысяч, включая пропавших без вести, убитых или раненых. Просто шеломляющее количество для каждой матери, жены и сестры, с нетерпением ожидающих новостей о своем любимом человеке.

Но Британия потеряла не только людей; боевая техника была брошена, оставлена позади ради спасения жизней. Достойная жертва, как считала Грейс, но все равно дорогостоящая и связанная с риском.

Однако даже такие мрачные данные были встречены газетами и радио позитивно, гражданские лица с рыболовецкими судами и личными плавсредствами, которые помогли доставить тысячи солдат БЭС через Английский канал в безопасное место, превозносились как герои. Символический жест, который заявлял, что Британия никогда не сдастся.

В голосе Черчилля, когда он выступал, слышалась несокрушимость, которая заставила сердце Грейс забиться с новой решимостью и вызвала слезы на глазах миссис Уэзерфорд, когда та кивнула в ответ на послание нового премьер-министра.

Да, это было великое поражение, но они будут продолжать сражаться.

Моральная сила его слов пронеслась по Лондону подобно молнии, заряжая напряжением.

Дни шли своим чередом. В один из редких тихих дней миссис Уэзерфорд появилась в гостиной, где Грейс читала книгу «Бремя страстей человеческих», невероятную историю о человеке, который вырос во власти сильнейших жестокостей жизни. Эта книга задела самые потаенные уголки ее души, которые, как подозревала Грейс, оставались уязвимыми у любого, несмотря на его победы и успехи.

Грейс подняла глаза и увидела миссис Уэзерфорд в старой одежде Колина, теперь испачканной грязью после их многочисленных тяжелых трудов в саду, когда они копали землю «для победы».

– Ты не видела перчатки?

– Они в «Энди» с садовым совком и лейкой.

Им действительно не следовало использовать бомбоубежище Андерсона в качестве садового сарая, но хранить садовые инструменты на скамейке внутри было довольно удобно, особенно когда пол был практически затоплен после недавнего дождя и в тот момент больше ни для чего не годился. А поскольку в доме остались только они вдвоем, то в бомбоубежище было достаточно места еще и для нескольких инструментов.