Последняя фотография - [44]

Пришлось нам с подругой искать новую работу.

«М-да. Новую работу мы нашли быстро. Я уже не сопротивлялась – как говорится «и опыт, сын ошибок трудных». Мы с Томкой сделали красивые эротические фотографии, я с прикрытым лицом, а ей всё, как она любит выражаться, монопенисуально, то есть по барабану, и выложили в интернет на сайты, рекламирующие интимуслуги. Разве я могла когда-то подумать, что буду работать проституткой? Но, ребята дорогие, я часто думаю, как это случилось? Как я могла докатиться до этого? Вывод печален: свой первый шаг к проституции я сделал в Горном лесу. Я так от него и не отошла, и теперь уже знаю точно, что никогда не отойду. Там в горном лесу началось моё падение. Закончилось тем, что я забеременела, не зная от кого. Один клиент заманил к себе домой, и всю ночь трахал меня вместе со своими друзьями. Я начала сопротивляться, но получила такую оплеуху, что первые два часа провела, мало чего соображая. Утром хотела написать заявление в полицию, но Томка рассоветовала. Убедила тем, что это может даже просочиться в СМИ.

– Ну, и на фига тебе это нужно? Прославят на всю страну! – успокойся. Жива, и всё пучком.

Томке нужно было учиться на филологическом, на какой-то особой кафедре – она знала столько разных выражений, словечек, поговорок, что могла бы продвинуть науку далеко вперёд.

Дальше вспоминать страшно. Оклемалась и снова работать. Затягивает это дело, затягивают быстрые деньги. Вовремя аборт не сделала, пришлось рожать. Два месяца не выходила из квартиры, принимала извращенцев дома. Никогда не думала, что услуги беременной женщины будут стоит в два, а то в три раза больше, чем услуги обычных проституток. Я заламывала иногда по пятьсот долларов за час, и находились придурки, которые приходили ко мне, смотрели на живот и истекали слюной. Как же всё это омерзительно даже вспоминать! Господи, прости мою душу грешную.

Родила я мальчика и по совету всё той же Тамарки, упаковала тельце в полиэтиленовый пакет, положила его в сумку, отвезла на другой конец города, подальше от дома, и там выбросила в мусорный бак.

Не знаю, как с эти жить, я на следующий день даже поехала к тому баку, но он уже был пустой. Пыталась забыть всё, но поняла, что это уже невозможно. К несчастью, бывают ошибки, не подлежащие исправлению…»

– Нашли? – спросил Василий.

– Что? – опомнилась Ирина.

– Ну, новую работу нашли! – повторил Ковалёв.

– Да так, подрабатываем, то в ларьках, то в магазинах, – соврала Ирина, и тут же, добавила ещё одну выдуманную басенку: – Но меня тут один знакомый обещал редактором в газету устроить.

– Вот и прекрасно, – воскликнула Лидия, – всё наладится.

Ирина неожиданно расплакалась.

– Не плачь, Ириш, – Лида подошла к ней и обняла, – вот увидишь, всё будет хорошо.

– Нет, Лида, – всхлипнув, Ирина замотала головой, – хорошо уже не будет никогда…

36

Следующим рассказчиком избрали Венчика. Недолго тот сопротивлялся, однако начал рассказ с продолжительного раздумья.

«Извините, господа, моя правда жестока настолько, что рассказывать её – всё равно, что, как Анна Каренина, броситься под паровоз. А если говорить только правду и ничего кроме правды, это будет коротко и неинтересно. Хотя, как говорится, любопытной варваре нос оторвали. Всё, что происходит не у вас, а у кого-то, всегда жутко интересно».

– С чего начать? – театрально закатил глаза Веня. – Что вы хотели бы от меня услышать?

– Венчик, как всегда, – усмехнулась Лидия, – без спектакля не может. Да просто расскажи, чем занимался после института, где и кем работал, где сейчас работаешь, женился, крестился и так далее. Слушаем тебя!

– Ну, крестился я ещё в 1992 году, вернее меня крестили, – начал Роднянских. – А вот жениться, признаюсь, от свадьбы был на волосок, даже невесте свадебное платье купили.

– Передумали, что ли? – удивлённо спросила Галина.

– Не передумали, а передумал! – уточнил Вениамин и, хитро улыбнувшись, добавил: – а невесту вы знаете…

– Кто такая? – оживлённо загалдели женщины. – Кто она? С нам училась?

– Почти! – уклончиво ответил Вениамин.

– Да не тяни ты кота за хвост, – воскликнула Лидия, – говори уже, чего комедию ломаешь.

– Ох, и любопытная ты, Лидка! – рассмеялся Роднянских. – Верунчика помнишь, Веру Полуянову?

– Погоди-погоди, – задумалась Лидия и через две-три секунды вспомнила: – А-а-а! С исторического факультета? Такая беленькая?

– Не беленькая, а рыжая, – уточнил Веня. – На самом деле, она шатенка, но вас же не поймёшь, кто какого цвета.

– Насколько я помню, – сказала Галина, – ты никогда с ней не дружил. И вдруг свадьба. Как так вышло?

– Я и сам не понял, – вяло улыбнулся Вениамин.

– Так, девчонки, – прикрикнул Василий, – дайте Венчика послушать. Что вы раскудахтались? Сначала доклад, потом вопросы. Забыли, как вас учили?

– Ладно, рассказываю, – сказал Веня и продолжил: – Я после института, уехал на Урал. Там наш знакомый, в смысле, друг семьи, работал главным редактором областной газеты. Он и предложил мне поработать заместителем начальника отдела, с перспективой занять место старика, собиравшегося в скором времени на пенсию. Ну, думаю, сменю обстановку, на народ посмотрю, попутешествую, шеф предупредил, что будет много командировок. В общем, работёнка была неплохая – помотался, будь здоров. И вот однажды приезжаем мы с коллегами в одну деревню, работаем день, второй и заходим в местную школу, у них там только начальная – около пятнадцати школяров. Две учительницы, одна из которых и директор, и завуч, другая одновременно и завхоз, и уборщица. Ну, заходим к директору, и смотрим друг на друга с открытыми ртами. Передо мной стоит Верунчик. Я у неё спрашиваю: