Глава I
Новая жизнь начинается многообещающе
Грядущее провидеть мы не в силах,
И судьбы наши так разнообразны!
Смешенье дней счастливых и унылых…
Манят и быстро губят нас соблазны.
Князь верит правде своего всевластья,
А путь Небес туманен и неясен.
Всё от судьбы — и счастье, и несчастье.
Бредём впотьмах, и каждый шаг опасен.
Неизвестный автор «Цветы Сливы в Золотой Вазе или Цзинь, Пин, Мэй»
Досадливо хмыкнув, начальник уезда отложил в сторону доклад смотрителя государственных складов. Зерна очень мало, а надо платить жалование городским стражникам и чиновникам управы.
Можно, конечно, вновь поднять налог на торговцев и владельцев заведений, однако Сабуро прекрасно знал, что многие из них и так на грани разорения. Если увеличить подати, какие-то деньги в казне уезда появятся, но нищих на улицах города станет намного больше. Их уже и сейчас полно на каждом шагу. Клянчат милостыню, воруют, пристают к добропорядочным жителям Букасо, вызывая у тех недовольство властью и нарушая гармонию в обществе. Нет уж, пусть лучше служащие управы какое-то время побудут без жалования, и без него на государственных должностях ещё никто с голоду не умирал.
Хотя придётся закрыть глаза на некоторые их вольности. Но тут уж ничего не поделаешь. Начальник управы вполне искренне переживал по поводу неизбежного падения дисциплины среди подчинённых.
Хотя ещё осенью ничего не предвещало беды, а гадальщики дружно предсказывали господину Бано Сабуро достаток и похвалы начальства, и у того имелись все основания верить их словам.
Хвала Вечному небу, рис в этом году уродился. Исполняя повеление Сына неба, начальник уезда намеревался до верху наполнить государственные хранилища, заменив прошлогоднее зерно свежим, и немного заработать, тайком продав излишки знакомым купцам.
Но тут в портовом городе Тарисокава, откуда ни возьмись появилась петсора и, опустошив прибрежные земли провинции Ирохо, начала стремительно продвигаться вглубь страны, пока на её опустошительном пути не встала армия Сына неба.
Воинские отряды перекрыли все дороги в те земли, где свирепствовала болезнь, никого не выпуская оттуда. Генералы Даймо Отосаво и Кайто Наемено, получив звания «хранителей нерушимой стены мечей», опираясь на указ государя, запретили всякое передвижение между селениями. Больше двух месяцев никто в уезде не мог войти или выйти из города. Нельзя было ни съездить на базар, ни привести лекаря к больному, ни посетить гостей, ни отдать последние почести родственнику, если его хоронили даже в соседней деревне.
Сабуро хорошо помнил, что поначалу многие не воспринимали подобные строгости всерьёз. Но, беспрекословно подчиняясь приказам командиров, воины беспощадно убивали любого, кто рисковал покидать селения, не делая разницы между рабом и дворянином.
Опасаясь проклятия петсоры, солдаты старались не приближаться к нарушителям запретов, расстреливая их из луков и арбалетов, а тела сжигали без надлежащих церемоний, обрекая их души на вечное развоплощение и лишая надежды на новое перерождение. Также немилосердно сжигали деревни, жители которых, нарушая приказ, побывали на заражённой территории и принесли оттуда петсору.
Начальнику уезда докладывали, что те дворяне, чьи родственники погибли от стрел императорских воинов, очень недовольны столь жёсткими действиями военачальников и собираются подать на них жалобу самому Сыну неба.
Но, как государственный чиновник, Сабуро понимал необходимость столь суровых мер.
В молодости, готовясь к государственному экзамену на получение учёной степени, он очень внимательно прочитал книгу Векаро Хайдаро «Путь добродетели для властей и народа» и хорошо помнил, как Божественный мастер советовал поступать в тех случаях, когда от заразной болезни умирало более семи — восьми человек из каждых десяти заболевших.
Вот только Бано и в голову не приходило, что он застанет то время, когда государю придётся воспользоваться столь жестокими рекомендациями великого мудреца.
Будучи начальником уезда, он осознавал, что лишь эти крайние меры спасли и его самого, и его семью, и тех людей, чьи жизни и благополучие доверил ему Сын неба.
Вот только, если тот поспешил направить в провинцию Хайдаро армию и генералов с самыми широкими полномочиями, то его советники не озаботились снабжением войск всем необходимым.
Сначала недостаток продуктов командиры беззастенчиво компенсировали за счёт уездных государственных складов. Но когда те опустели, военачальники начали забирать рис у землевладельцев и крестьян, щедро расплачиваясь расписками военного ведомства. А любой житель Благословенной империи прекрасно знал, что получить по ним деньги или хотя бы зерно практически невозможно.
Поэтому, если простолюдины отдавали рис безропотно, то в дворянских усадьбах дело порой доходило до мечей. Строптивых землевладельцев жестоко наказывали, но ропот в их среде становился всё громче.
Слушая доклады подчинённых, начальник уезда с тревогой думал, что если бы петсора пришла не поздней осенью, а в середине лета, столь энергичное изъятие продовольствия могло бы вызвать бунт.
Поёжившись, он плотнее запахнул крытый шёлком меховой халат и, протянув ладони к большой бронзовой жаровне, раздражённо крикнул:
