Последний трамвай - [3]

— А зажигалка есть? — Незнакомка повертела сигаретой.

— Нету. — Миша печально покачал головой.

Он не мог отвести глаз от девушки. Если любовь есть — та, настоящая любовь, какая бывает только в фильмах, снах и в старинных романах, если такая любовь существует, то вот она, здесь. Для Миши все было ясно. Эта сказочная незнакомка с сигаретой «Кэмел» в руке, она, вдруг, закрыла собою остальной мир, все вокруг. Миша знал — он должен что-нибудь сказать, сказать сейчас же, вот в эту минуту… Но что, что тут скажешь? Он глупо и растерянно улыбнулся. Потом присел на корточки.

— С наступившим. — Вдруг сказал Миша.

Незнакомка посмотрела на него внимательно и засмеялась.

— И тебя с наступившим. Хорошо Новый Год встретил?

Миша вспомнил бутылку красного на ступеньках в подъезде, вспомнил встречу с милицией, перестрелку, снайпера с густой щетиной… Конечно, сказать «хорошо» будет неправдой, ложью. Странно встретил. Очень странно.

— Так себе. — Миша пожал плечами и опять улыбнулся. Очень глупо все это выглядело.

Миша всегда считал, что молодой человек никогда не влюбляется в девушку первым. А если влюбляется, то крайне редко. Он только отвечает на чувство, которое девушка не смогла или же не захотела скрыть. Инициатива в любви всегда принадлежит ей. Именно девушка решает, кого влюбить в себя. Он только отвечает на те сигналы, что посылает ему влюбленная она. Уже только отвечает на ее чувство.

Ошибался Миша или же нет, но он верил в это искренне. Просто убежден был, что девушка, которую выбрал, не может отвергнуть его.

— Никак я не встретил его, если честно. Просто не встретил. Он мимо прошел. Новый Год. — Это Миша решил быть честным.

Незнакомка с интересом на него посмотрела.

— Так откуда ты идешь теперь? И куда?

Миша представил себе брата, который точно уже лежит под столом, и понял: чтобы ответь на этот вопрос, надо рассказать жизнь, а на такое времени точно нет. Да и ответа он не знает.

— Может быть, сюда и шел. — Миша пожал плечами. Потом спросил: — Тебя как зовут? Я — Миша.

— Марина. — Ответила крашенная блондинка.

Дверь подъезда раскрылась, и… тут Миша задрожал от ужаса: тот самый небритый снайпер появился оттуда. Ошибиться Миша не мог. Это был точно он.

— Здоров. — Сказал снайпер, спускаясь вниз. Он усмехнулся. Так усмехается ковбой в лихом штатовском боевике.

— Это — Артур. — Марина глядела на сигарету. — А это — Миша.

— Страшно приятно. — Артур протянул Мише руку. — До ужаса.

— Артур живет у нас. — Пояснила Марина. — Снимает комнату. У тебя зажигалка есть? — Это она уже у Артура спросила.

Марина повертела сигаретой.

— Есть, но в комнате.

— Пошли к тебе в комнату.

Она поднялась со ступенек.

— Идем с нами. — Марина повернулась к Мише. — Выпьем по бокалу. За наступивший.

Миша не стал отказываться.

Все вместе вошли в подъезд.

— У нас постоянно темно. — Как бы извиняясь, сказала Марина: — Как только вкрутят лампочку, ее в тот же день кто-нибудь выкрутит.

— Ментальность русская. — Спокойно добавил Артур. — Народ, который воспитан на воровстве. Тысячелетиями друг у друга крали. Не украдешь пропадешь.

Миша с недоверием и интересом посмотрел на своего нового знакомого. У него закралось сомнение: а, может, ошибся? Просто лицо похожее. И чем больше вглядывался, тем яснее понимал: ошибся.

Когда они вошли в квартиру, Миша посмотрел на свои руки, перемазанные грязью и еще чем-то похожим на кровь. Стало ясно, что все его пути идут сейчас через ванную.

— Давай, — Марина махнула ему рукой. — Давай в зал.

— Сейчас. — Миша засмущался. — Я только руки помою.

Пока мыл руки, рассматривал картинку, приклеенную к стене. Нарядная дама в костюме прошлого — позапрошлого веков изображала что-то вроде танца. Миша закрыл воду, вытер руки. Потом всмотрелся в нарядную даму. Черноволосая, похожая на цыганку. Сразу же вспомнились образы из Дюма-отца и из пушкинских пьес. Интересно, почему прошедшие века выглядят сегодня столь привлекательными и романтичными? Потому что они прошедшие? Потому что их не вернуть уже? Или это неосознанная тоска гибнущего человечества по тысячелетнему христианскому царству? Не будет ли так, что через сто-двести лет наше время покажется таким же удивительным и таким же патриархально-поэтичным, каким сегодня выглядит девятнадцатый век? Кто знает?..

От мыслей этих Мишу оторвал настороженный шепот за стенкой. Он прислушался.

— …Вот этот бокал, с трещинкой. Она должна взять его. Всыпешь аккуратно. Я отвлеку всех…

— …Хорошо.

Первый голос принадлежал Артуру — Миша сразу узнал его, второй, женский, он узнать не мог. Потом — топот шагов. Несколько человек (может быть, двое) прошли через прихожую. Мда-а… Опять какая-то история.

Миша быстро выбрался из ванной. В зале он увидел четырех человек, разряженную елку и бутылку шампанского. Кроме уже знакомых ему Марины и Артура, тут была маленькая невзрачная девушка неопределенного возраста и неопределенной национальности, а также молодой человек с длинными, аккуратно расчесанными волосами, серьгой в ухе и глазами московского интеллектуала.

Марина разлила шампанское. Артур достал пистолет.

— В Израиле, — сказал он, — мы в Новый Год всю ночь в воздух палили.