Последний шаг - [7]

— Приходите попозже, когда муж будет дома. Откуда мне знать? — жалобно ответила она, надеясь хоть таким способом отделаться от непрошеных гостей.

Но Фрунзэ настаивал:

— Значит, ваш жилец — старичок?

— Да.

— И ходит в кремовом костюме?

— Да.

— Волосы редкие, носит он их на пробор?

— Да.

— Вчера он вернулся домой после полуночи?

— Да.

— И как его зовут?

— Датку Василе…

— Когда он ушел из дому?

На усталом лице хозяйки промелькнула тень озабоченности. Она посмотрела на Лучиана, будто ища у него поддержки, и тот заговорил с женщиной как можно мягче, дружелюбнее:

— Мы ведь не случайно пришли к вам. Нас пригласил ваш жилец. — Он посмотрел на часы: — Сейчас двенадцать десять, и мы опоздали всего лишь на десять минут…

— Если вы имеете в виду Датку, то, должна вам сказать, он ушел спозаранку.

Фрунзэ вдруг почувствовал непреодолимое желание закурить. Он достал сигарету и прикурил, жесты его были резкими, нервными.

— Расскажите об этом поподробнее, — попросил Лучиан.

— Ей-богу, вот придет муж… — стояла на своем хозяйка.

— Мы и с ним поговорим. Но нам необходимо знать, что произошло с вашим жильцом после того, как он пришел домой.

— Вчера ведь было воскресенье, — начала рассказывать хозяйка. — К вечеру Датку ушел из дому. Было что-то около половины седьмого. Нам он сказал, что едет в город и вернется домой позже, чем обычно. Знаете, когда он приезжает из Рошиори-де-Веде в Бухарест и останавливается у нас, он всегда по вечерам выезжает в город. А чему тут удивляться? Пенсионер. — Хозяйка улыбнулась каким-то своим мыслям. — Стоило ему уйти, как заявились два господина. Только с ними говорила не я, а мой муж. Так что…

— Они кого спрашивали: Пантази или Датку? — поинтересовался Лучиан.

— Датку… Как и вы, те двое были на машине… Когда муж сказал, что Датку отправился прогуляться, они оставили конверт и попросили передать ему…

Фрунзэ спросил:

— Конверт был запечатан?

— Запечатан, — ответила женщина, явно встревоженная его вопросом. — Нас это очень удивило. Мы давно знаем господина Датку. Он живет один, семьи у него нет, родственников тоже. И в Рошиори у него никого нет. Никто его никогда не спрашивает, писем он не получает.

Торопясь узнать как можно больше, Лучиан перебил ее:

— Когда вы вручили ему конверт?

— Когда он пришел домой, далеко за полночь. Мы его ждали и рассказали о тех двоих, что его искали.

— Он обрадовался? Или, может, огорчился?

— Он вскрыл конверт при вас? — вмешался Фрунзэ.

— И не обрадовался и не огорчился, — ответила хозяйка. — Мы с мужем как раз об этом говорили. «Ишь ты, — сказал мне муж, — в кои-то веки получил письмо, а ничуть не обрадовался». При нас он так и не вскрыл конверт…

— А потом что было? — поторапливал ее Лучиан.

— Что было? Я пошла спать. Когда утром проснулась, вышла во двор. Знаете, окно комнаты Датку выходит в сад. Оно было открыто… Заглянула я в его комнату. Вижу, кровать не разобрана… Я решила войти. На столе увидела записку…

— Где она?

— В комнате, там ее и оставила.

— Покажите, пожалуйста, нам комнату господина Датку.

Хозяйка пошла вперед. Через веранду они попали в прихожую, а оттуда в комнату, чистую, солнечную. Из окна был виден сад.

— Вот эта записка!

Лучиан заметил листок сразу, как только они вошли. Он попросил у хозяйки разрешения прочитать записку. Фрунзэ подошел ближе, читали вместе.

«Уважаемый господин Монолиу, — писал Тибериу Пантази, он же Датку, — полученное мною письмо ставит меня в затруднительное положение. Я должен вернуться в Рошиори-де-Веде, так как там случилось что-то серьезное. И поскольку утром, на рассвете, туда есть поезд, я вынужден уехать, не простившись с вами. Извините меня за невежливость. Я благодарю вас за ваше исключительное гостеприимство. Вы были для меня семьей. На свете мало таких хозяек, как ваша замечательная жена, натруженные руки которой я с уважением целую. Желаю вам доброго здоровья.

С признательностью

Василе Датку».

Прочитав записку, Лучиан еще больше нахмурился; вне всякого сомнения, это было прощальное письмо. Он передал его Фрунзэ, а сам окинул взглядом комнату:

— Он забрал все свои вещи?

— Да у него много-то вещей и не было, — ответила женщина. — А что? Что-нибудь случилось?

Лучиан с трудом скрывал свое состояние. Разве мог он кому-нибудь признаться, что старый «джентльмен» Тибериу Пантази поставил его в дурацкое положение? Без сомнения, он просто скрылся, доказательством тому служила записка, оставленная Монолиу. Ведь Пантази знал, что в двенадцать часов он, капитан Визиру, появится на улице Пахаря, дом 21. Ему бы следовало поступить по-джентльменски: оставить хотя бы несколько строчек вчерашнему собеседнику, извиниться или как-то объяснить свой неожиданный отъезд. Неужели это неуклюжий стариковский розыгрыш? Ведь он даже не раскрыл своего настоящего имени. А какое же из имен настоящее?

— Разрешите посмотреть, что в шифоньере? — обратился Фрунзэ к хозяйке.

Просьба Фрунзэ напомнила Лучиану об обязанностях — о том, что положено предпринять на месте происшествия.

Хозяйка сама открыла шифоньер, будто желая тем самым показать офицерам, что ей нечего скрывать.

— Когда он приезжал к нам, у него, как правило, было при себе немного вещей.