Последний друг - [5]
Явился он на следующий день. С порога было понятно, что пьян.
— Ты сволочь, — сказал он. — Ты подлец! — Упал на стул и заплакал. — Что ты написал?! Какое имеешь право?! Кто ты такой?! Я работал над романом три года! Понимаешь? Три года! Я мечтал о нем тридцать лет!
Редактор молчал.
Мужские слезы — тяжкое зрелище, и все в редакции глухо молчали.
— Ты отнял у меня три года жизни! Да что там — три года! Ты отнял у меня более важное — надежду!
Похоже, не так уж он был пьян.
Невозможно было отвести глаз от его мокрого лица. Но, похоже, сам он не замечал, что плачет.
— Ты отнял у меня дружбу! Как ты этого не понимаешь? Ты был моим последним другом! Я больше никогда не приду к тебе! Я тебя никогда больше не увижу! Не поздороваюсь с тобой, не пожму тебе руку!.. Ты это понимаешь? Ты старый, у тебя больше никогда не будет друзей! Ты будешь жить один! Понимаешь?..
— Но что я могу сделать, Алеша?
— Не знаю… Я не знаю!
Ушел.
В редакционной комнате работали еще два человека — в отделе поэзии и критики. Оба они строго глядели на него.
— Плохой роман! — закричал Редактор. — Плохой!
Беда в том, что слезы Сокольникова были вызваны его паршивыми словами, его бессовестным решением.
Писатели работают по-разному. Одни уходят в молчаливое одиночество, другие жаждут немедленного успеха и с первых страниц начинают искать слушателей. Сокольников — молчал. А поскольку друзей у него не было, приходил в редакцию и время от времени давал понять, что пишет некий особенный исторический роман. И он, Редактор, одобрительно кивал.
Несколько дней спустя он позвонил Сокольникову. «Давай поговорим, Алеша», — предложил как мог спокойно и ровно. «Нет», — отозвался тот и положил трубку.
Вот теперь Редактор понял и почувствовал, что — виноват перед ним. Роман у Сокольникова безнадежно плохой, но виноват в слезах Сокольникова — он.
Почувствовал, что сегодня не уснет и отправился к компьютеру посмотреть почту и новости. Да и светало.
Редактор сидел за компьютером, читал повесть молодого автора и не мог решить, что с ней делать: отклонить или принять, и переписывать многие страницы. Переписать — сослужить дурную службу автору, отклонить — погубить неплохую идею. В любом другом случае отклонил бы, если бы не, как говорится, личный контакт: молодой человек приходил в редакцию с трехлетней дочкой — кудрявым голубоглазым ангелом, — и Редактор по старости своей не мог ее забыть. Удивительной красоты была девочка. Кроме того, вдруг попросилась к нему на колени. И вспомнив это, решил: надо публиковать. Сразу же позвонил автору: «Приходи, — сказал, — есть разговор. — И засмеялся: — С дочкой!»
В эту минуту и влетел Королевич в кабинет. Шмякнул на стол какой-то журнал, листки, распечатанные на принтере. «Читай!» — сказал, глядя в глаза. «Что это?» — «Мой тебе ответ!» — произнес, ликуя, и исчез, оставив после себя энергию зла.
Да, чтение было поучительное. Соглашаться приходилось со многим. Да, неглупо. Он, Редактор, был виноват перед журналом, перед читателями: ввязался в доработку той повести, а потом поздно было отступать. Помнится, внутренне оправдывал себя: есть необычные страницы о жизни волков, есть и попытки бытовой философии. Радовался, что критика не обратила внимания на эту публикацию. Казалось, проскочило, пронесло. Но и правда: нет ничего тайного, что не стало бы явным.
Одно было непонятно: почему Королевич только теперь показал рецензию? Чего ждал?
Что касается его собственных рассказов, жирно исчерканных Королевичем фломастерами в журнале… Нет! Никогда! Ни одного слова!
Однако что-то знакомое почудилось в этих словах. Кто-то их недавно произносил…
Нахмурился.
Выйдя из редакции, Королевич отправился в сторону парка. День стоял солнечный, в парке было полно детей, катались на качелях, каруселях и кричали, будто наступил всемирный праздник. Настроение и состояние у него постепенно менялось. Дело сделано, противник разбит. Все хорошо, он отстоял свои позиции. Все правильно. Конечно, в чем-то Редактор может быть прав, но… Нет, сомнений нет и не должно быть. Впереди — юбилей.
Мир, как известно, тесен. Один из них оказался в одном конце длинного коридора, другой в противоположном. Не встречались они больше месяца. Что делать? Улыбнуться и протянуть руки или как бы не заметить друг друга? Избежать встречи можно было только кинувшись сломя голову в туалеты, одному в мужской, другому в женский. Или развернуться на сто восемьдесят. Или одному — взлететь, другому — провалиться.
Но поздно.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Екатерина Великая и Георгий Конисский, обер-комендант Родионов и предводитель дворянства Ждан-Пушкин, городничий Радкевич и капитан-исправник Волк-Леванович и многие иные, не менее замечательные люди, встретившиеся в г. Мстиславле 17 января 1787 года.
Фрэнклин Шоу попал в автомобильную аварию и очнулся на больничной койке, не в состоянии вспомнить ни пережитую катастрофу, ни людей вокруг себя, ни детали собственной биографии. Но постепенно память возвращается и все, казалось бы, встает на свои места: он работает в семейной юридической компании, вот его жена, братья, коллеги… Но Фрэнка не покидает ощущение: что — то в его жизни пошло не так. Причем еще до происшествия на дороге. Когда память восстанавливается полностью, он оказывается перед выбором — продолжать жить, как живется, или попробовать все изменить.
Эта книга о тех, чью профессию можно отнести к числу древнейших. Хранители огня, воды и священных рощ, дворцовые стражники, часовые и сторожа — все эти фигуры присутствуют на дороге Истории. У охранников всех времен общее одно — они всегда лишь только спутники, их место — быть рядом, их роль — хранить, оберегать и защищать нечто более существенное, значительное и ценное, чем они сами. Охранники не тут и не там… Они между двух миров — между властью и народом, рядом с властью, но только у ее дверей, а дальше путь заказан.
Тайна Пермского треугольника притягивает к себе разных людей: искателей приключений, любителей всего таинственного и непознанного и просто энтузиастов. Два москвича Семён и Алексей едут в аномальную зону, где их ожидают встречи с необычным и интересными людьми. А может быть, им суждено разгадать тайну аномалии. Содержит нецензурную брань.
Шлёпик всегда был верным псом. Когда его товарищ-человек, майор Торкильдсен, умирает, Шлёпик и фру Торкильдсен остаются одни. Шлёпик оплакивает майора, утешаясь горами вкуснятины, а фру Торкильдсен – мегалитрами «драконовой воды». Прежде они относились друг к дружке с сомнением, но теперь быстро находят общий язык. И общую тему. Таковой неожиданно оказывается экспедиция Руаля Амундсена на Южный полюс, во главе которой, разумеется, стояли вовсе не люди, а отважные собаки, люди лишь присвоили себе их победу.
Новелла, написанная Алексеем Сальниковым специально для журнала «Искусство кино». Опубликована в выпуске № 11/12 2018 г.
Саманта – студентка претенциозного Университета Уоррена. Она предпочитает свое темное воображение обществу большинства людей и презирает однокурсниц – богатых и невыносимо кукольных девушек, называющих друг друга Зайками. Все меняется, когда она получает от них приглашение на вечеринку и необъяснимым образом не может отказаться. Саманта все глубже погружается в сладкий и зловещий мир Заек, и вот уже их тайны – ее тайны. «Зайка» – завораживающий и дерзкий роман о неравенстве и одиночестве, дружбе и желании, фантастической и ужасной силе воображения, о самой природе творчества.