Последнее желание - [6]
В комнату кто-то вошел.
— Валя, просыпайся, — громко позвал женский голос.
Валерия только еще сильнее закуталась в одеяло, думая, что сон продолжается.
Она отдаленно слышала, как скрипит дверца старого шкафа, как кто-то копошится в нем.
— Ты меня слышала, поднимайся давай! — Это был голос мамы.
Затем с нее бесцеремонно стащили одеяло и Валерия открыла глаза.
— О, Господи, — вскричала она в исступлении, перехватив одеяло и натягивая его на себя обратно. — Мне дадут выспаться в этой жизни?
— Может, за тебя еще и в школу пойти?
— Хоть бы пару минут…
— Ты это уже три раза говорила. Посмотри на часы, — мама вздохнула. — Все, давай поднимайся. Чтобы через секунду была на кухне!
Валерия снова накрылась с головой. Что так холодно? Чертовы воробьи! Как хочется спать! Она сказала «школа»? Какая еще, нафиг, школа?!!
Валерия усмехнулась про себя. Когда-то мама так будила ее в школу. Надо ж такому присниться…
Да что ж не так с этими воробьями! Заткнитесь уже! Дайте мне выспаться!!!
Она вдруг со злостью вскочила на ноги, и, увидев, что окно возле ее кровати приоткрыто, резко его захлопнула. Еще бы не замерзнуть! Кто додумался открыть окно?
Воробьи от грохнувшей рамы только еще сильнее запричитали, взметнулись стайкой над лысым кустарником, что рос двумя этажами ниже под окном, и снова уселись на него живой неспокойной шапкой.
— Бред какой-то, — проворчала Валерия, намереваясь заскочить назад в постель, потому что стоять босыми ногами на холодном полу было крайне неприятно. — Дурацкий сон…
Но в этот момент из кухни донесся рассерженный голос мамы:
— Я сейчас ухожу, проспишь школу — пеняй на себя! Ты меня слышишь?
Вместо ответа, Лера нетерпеливо влезла под одеяло.
Матрас был слишком жесткий, впивался ей в бедра, в ребра, она не могла нормально лечь, как не поворачивалась, но было до ужаса неудобно.
— Уснешь тут, блин! — крикнула она в подушку. Подушка пахла сыростью. Лера удивленно посмотрела на нее. Потом подняла глаза на окно, затем перевела их на трюмо, на шкаф, обернулась на дверь. Это была ее комната в детстве!
Здесь всегда было сыро и прохладно. А кровать такая неудобная — она уже и забыла об этом…
К чему бы такое приснилось?
Из кухни запахло жареной картошкой и яичницей.
Ну ничего себе!
Валерия нехотя приподнялась и осмотрелась. Комната, в общем, была просторная, но оттого, что вся мебель в ней стояла строго вдоль стен, незатейливо и непродуманно, — выглядела неуютной.
Соскочив с постели, сонно протирая глаза, Валерия обнаружила, что одета в белую майку и трусики. В таком виде и пошла на кухню.
Мать, увидев ее, устало закатила глаза:
— Да что с тобой такое? Тебе выходить через двадцать минут, а ты не умылась, не оделась… Ты не заболела? — Она приложила ладонь ко лбу Валерии. — Да нет вроде… Оденься давай и садись завтракать. Начнешь жевать — сразу проснешься.
Валерия не понимала, что происходит, но ей это вдруг показалось чертовски забавным и она выдала со смешком:
— Черт! Мне еще школы не хватает для полного счастья! Вот же, бля, присниться!
Все краски резко сошли с лица матери, она в ужасе уставилась на Валерию, глаза готовы были выпрыгнуть на лоб, словно она увидела перед собой живого дьявола.
— Ва…
От шока она не сразу смогла говорить.
— Ты… как разговариваешь?
Женщина села на стул, в благоговейном страхе прижав ладонь ко рту.
— Какое счастье, что тебя не слышит отец… Ты вообще в своем уме, Валя?
— Ну, ладно, ладно. — Лера внезапно смутилась. Пусть это и сон, но даже так не хотелось ставить маму в неловкое положение. — Ты права, я не в своем уме… наверное бодун… Но это пройдет, не переживай. Вот просплюсь как следует… так сразу… Обещаю.
Взгляд матери стал строгим.
— Это такие у вас шуточки? Бодун… Думаешь, это смешно? Все, мне пора на работу. Я очень надеюсь, чо ты не опоздаешь в школу. У тебе пара минут на все про все…
Она больше не сказала ни слова, быстро вскочила в коричневые туфли на низком каблуке (под коричневую строгую юбку и черную в горошек блузу, которые всегда носила на работу), подхватила увесистую сумку-чемодан (типичная сумка бухгалтера) — и ушла.
Ее всегда серьезная и деловая мама, такая еще молодая в этот момент, и все же спина уже приобрела сутулость и выдавала сильную усталость от профессии. Долгое сидение за учетами безжалостно к осанке. От этого не очень высокая сама по себе, она казалась еще ниже. В худых жилистых руках всегда если не этот огромный портфель, то какая-нибудь сумка с продуктами. Волосы неизменно зачесаны в узелок, ни один волосок не выбьется. Такая вот трудовая лошадка.
Валерия стояла на кухне в одном белье, босая, и прислушивалась одновременно к жужжащему холодильнику и неугомонному чириканью за окном. На столе стоял ее завтрак, от которого исходил манящий аромат.
«Этого не может быть!» — пронеслось в голове достаточно смутно.
Она с опаской оглянулась.
Что происходит?
Затем села за стол, притянула к себе тарелку и стала есть. Этот давно забытый вкус маминых завтраков! Он вспомнился и ожил мгновенно, стоило только попробовать. Давно она не ела ничего подобного. Жареная картошка с яйцом, соленый огурчик и свежий хлеб, — так по-домашнему, так вкусно! Ни в одном ресторане, ни на одном банкете она не ела ничего божественней.
В провинциальном городке уже давно царит спокойствие и тишина. Его жители мирно существуют, не зная страха и забот. Но убийство молодой актрисы переворачивает жизнь местной журналистки Анны Гром с ног на голову. Она и не догадывается, насколько тесно это убийство связано с ней самой. Два года назад с Анной случилось несчастье, хуже которого она уже не сумела бы себе вообразить... Но старые тайны, как и старые раны, еще долго могут причинять человеку боль. Ей кажется, что жизнь течет своим чередом.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.