Доктор яростно потер глаза, словно стараясь удалить туман, застилающий их.
— Друг мой, нам предстоит распутывание чрезвычайно сложного дела, нам потребуются для этого все наши силы, не станем их распылять. Тем более что для этого нет никаких оснований.
— Возможно, вы правы. Что я говорю! Вы, безусловно, правы. Но мне…
— Понимаю, вам до конца хочется рассеять недоразумение.
— Да.
Холмс вытащил из жилетного кармана часы.
— У нас есть немного времени до отхода поезда. По дороге на вокзал мы заедем в театр, это почти по дороге.
Ватсон радостно вскочил, но тут же лицо его вновь стало озабоченным.
— У вас опять возникло какое-то чувство?
— Извините меня, Холмс. Мое преклонение перед вашим даром… Но откуда вы знаете, в каком театре мы были вчера с миссис Ватсон? Ведь я вам этого не говорил, ни вчера, ни сегодня.
Холмс пожал плечами:
— А я и не знаю.
— Не знаете? — В голосе Ватсона было и удивление, и смущение.
— Пока не знаю. Впрочем, давайте разберемся. Для начала, скажем, что я знаю лондонские театры. В частности, мне известно, в буфетах каких из них приняты актерские сборища. Знаю также, в труппу какого театра ни за что не будет принят пожилой провинциал. К тому же, если вы обратили внимание, мое жилище завалено газетами. Половина из них печатает театральные объявления. Кое-что из них само собой осело у меня в голове. Плюс ко всему я знаю ваши вкусы и вкусы миссис Ватсон. Стало быть, мне нетрудно сообразить, на какой спектакль вы ни в коем случае не пойдете. Все эти сведения, сопоставившись, сами собой родили вывод: вчера вы с женой были в театре «Савой» с намерением посмотреть «Идиллию старых огней» — постановку в славной манере Гилберта и Салливана.
— Правильно, — улыбнулся доктор.
Холмс сбросил халат на спинку кресла и облачился в серый сюртук. Поправляя манжеты, он продолжил лекцию:
— Работу мозга по дедуктивному методу часто путают с рассказом об этой работе. Мозг не механизм, нет никакого тупого арифметического сложения фактов и наблюдений. Часы напряженной работы, часто с ощущением, что топчешься на месте, и вдруг — озарение. Разгадка сама падает — как яблоко на ладонь.
