После пламени. Сборник - [7]

Раны я чувствовать перестал.

Руки и меч действовали помимо моего сознания.

7

Сыну Финвэ надо было учиться жить заново. Заново, потому что прежняя жизнь — оборвалась.

И не в тот час, когда он рухнул без сил, а чуть раньше — когда Мелькор приказал оставить его в живых.

Против друга воевать трудно. Против бывшего друга — легче лёгкого.

Против того, кто вторично спасает тебе жизнь,— невозможно.

Феанору надо было начинать всё заново.

А вот для других жизнь — продолжалась. Там, за стенами Ангбанда.

Там была война.

Война, кончившаяся для предводителей, но только начавшаяся для их войск.

Через несколько дней, едва придя в сознание, Феанор снова потребовал встречи с Мелькором.

Теперь он отлично знал, о чём им стоит говорить.

⁂

— Рассказывай.— Тон приказа был неуместен, но на другой Феанор был сейчас неспособен.— Рассказывай, что произошло за те дни, что я тут валялся.

Мелькор усмехнулся:

— О-о! Вижу, ты пошёл на поправку.

Глаза его, впрочем, оставались серьёзными.

— Я отправил Маэдросу твой «труп»,— жестко сказал Мелькор.— А заодно распорядился передать ему, что больше смертей не желаю и готов обсудить условия мира. Посланные должны вернуться завтра.

— Зачем ты это сделал?! — Феанор вскочил, забыв о ранах. Ему едва начало казаться, что прошлое хоть отчасти вернулось, что Мелькор снова может стать ему братом, как вдруг… зачем?! — Я что, сам не мог поговорить со своим сыном?! Мальчишки…— Феанор зажмурился в ужасе, представив себе, что будет с Маэдросом и прочими, едва они узнают о смерти отца, и в гневе нолдо закричал: — О каком мире можно говорить, если они назовут тебя моим убийцей?!

— Ляг,— в голосе Тёмного Валы послышалось раздражение.— Не то я прикажу привязать тебя к ложу до тех пор, пока ты не выздоровеешь или не научишься хоть какому-то подобию выдержки.

Дождался, пока нолдо уляжется, и продолжил чуть мягче:

— Судя по тому, что ты учинил с Белегаэром, Валар едва ли благословили тебя на поход в Эндорэ. И навряд ли утратили к тебе интерес с тех пор, как ты покинул Аман. У моего братца достаточно возможностей, чтобы наблюдать за Средиземьем. Он наверняка уже знает, что ты у меня и жив. Если ты выйдешь из Ангбанда, произойдёт именно то, чего ты так опасался в Валиноре. Напомнить?

Не дожидаясь ответа, Мелькор продолжил:

— Итак, в глазах Валар ты должен оставаться моим пленником. Им это выгодно — не нужно возиться с тобой самим. Рисковать, нападая на меня без крайней необходимости, они не решатся: Сильмарили достались мне, а не им.

Взгляд Тёмного Валы стал сочувственным:

— Если бы твои сыновья знали, что ты в плену, они не успокоились бы, пока не вызволили бы тебя, так ведь? А мне нужен мир. Твоё «тело» доставили им со всеми почестями. Кроме того, ты «погиб» в бою — так какие ко мне претензии? Нолдор плохо знают Эндорэ. У них нет приличных укреплений. Они неплохие воины, но их главной ударной силой был ты. Если у Маэдроса есть хоть капля здравого смысла, он не станет теперь со мною ссориться.

Мелькор ждал от Феанора ответа, но тот молчал: хлёсткий вопрос «Напомнить?» ожёг его сильнее бича балрога.

Напоминать было не нужно. Феанор помнил слишком хорошо, чего он опасался на самом деле…

8

Я удивился, услышав приговор. Всего лишь ссылка. Домашний арест. Пустяк.

Хотя заточением в Мандос Валар меня начали стращать с тех самых пор, когда впервые сказали мне о моём сходстве с Мелькором. Как я и полагал, они просто пугали меня.

Когда меня судили, я молчал. Из гордости — отчасти. Но была и другая причина: я мог сказать слишком много. Манвэ понимал это. Может быть, потому он и назначил столь малую кару.

Но когда он отдал приказ: «Мелькора — схватить!»,— я вздрогнул.

Потом был Форменос. Я не решался послать Мелькору осанвэ. Я не хотел знать, где он. Я боялся это знать — потому что меня мог допросить Ирмо. Мягким и нежным прикосновением к сознанию он бы вытянул из меня всё. Не знать было лучше.

Я был уверен: Мелькор успел скрыться. Если бы его схватили — я бы почувствовал это. Я всей душой желал одного: чтобы он сумел уйти от преследователей!!!

А потом я понял, кто его преследует.

Оромэ.

Тот, кто учил меня когда-то.

И мир раскололся надвое.

…Наверное, и даже наверняка, он раскололся уже давно. Просто я не хотел замечать этого. Я хотел быть другом Мелькору и продолжать привычно говорить о Манвэ «Король», подразумевая «Мой Король». Я до последнего не хотел думать о том, что новая война неизбежна, и что должен буду выбирать, с кем я.

Я не хотел думать об этом, хотя отлично знал, что Манвэ не верит в раскаянье своего брата. Как знал и то, что Манвэ сам признал его Раскаявшимся.

Теперь — я оказался меж молотом и наковальней.

Быть с Мелькором! С моим единственным другом! — кричало всё во мне.

А потом я представил себе, что должен буду выйти против Оромэ. Или против его майар.

Или… или… нет же, этого не может быть!.. Или — против любимейшего ученика Оромэ.

Против Келегорма, сына Феанора.

Или против учеников Ауле — Карантира и Куруфина.

Или против ученика Ирмо — против Маглора.

И вот тогда я благословил Манвэ за эту ссылку. И тогда я сказал себе: война Мелькора — это не моя война.

Я ошибался, полагая, что у меня нет никого дороже друга.